Казалось, это всего-навсего формальность. Но когда Том через час с четвертью перезвонил, тон его был другой. “Андреас, – сказал он, – огромное тебе спасибо за предложение. Оно очень много для меня значит, и решение отказаться далось мне с трудом. Но думаю, мне не стоит отвлекаться от главного – от журналистики расследований. От журналистики, которая требует работы на месте. Я не утверждаю, что то, чем ты занимаешься, не имеет права на существование. Просто боюсь, у меня для этого не лучшая площадка”.

Кладя трубку, Андреас поклялся никогда больше не ставить себя перед Томом в уязвимое положение. Но только теперь, восемь лет спустя, прочтя интервью Элу, он понял, что Том не просто к нему безразличен. Том – угроза самому его существованию.

Том приметил Убийцу – вот что сразу же стало ясно Андреасу. Приметил в тот рассветный час в устье Одера. Та чудовищная эрекция, что возникла у него, когда он обнял Тома, не была, как он думал, естественным высвобождением либидо, которое он подавлял с ночи убийства. И не имела она никакой значимой гомосексуальной подоплеки. И тем не менее это была эрекция на Тома. Он испытал ее по той же причине, по какой его влекло к пятнадцатилетней Аннагрет: потому что Том сделал себя частью убийства. Мужчина, девушка – Убийца такими различиями не заморачивается. И что он, Андреас, совершил потом? Он не мог сейчас сказать с уверенностью, это, возможно, был сон. Но если сон, то очень явственный. Он стоит над могилой, расставив ноги, с эрегированным членом в руке; это на самом деле было? Видимо, было: как иначе объяснить, что Том после этого не захотел иметь с ним ничего общего? От Тома не укрылось то, как его, Андреаса, заставил вести себя Убийца. Том обещал с ним поужинать, но вместо этого убежал к себе в Нью-Йорк, под крылышко к своей женщине. А Андреас продолжал домогаться его расположения, совершенно нехарактерным для себя образом забыв о гордости: посылал ему открытки, написал саморазоблачительное письмо, и наконец телефонный звонок – не потому, что им предназначено быть друзьями, а потому, что Убийца, если уж захотел чего, не отступается. Любви не существует на свете.

“Доверенное лицо”, о котором Том упомянул по телефону, – кто это мог быть, как не Лейла Элу? Том спросил свою новую женщину, что она думает про материалы компании “Халлибертон”, та сказала: нет, и сейчас, через восемь лет, было совершенно ясно почему: потому что Том рассказал ей об убийстве Хорста Кляйнхольца. Что еще могло значить упоминание о грязных секретах? Она практически обвинила Андреаса в хладнокровном убийстве.