Парикмахер вручил ей вымытую и вытертую чашку.

– Славный парень был Джонни Нолан, – сказал он. – Передай маме мои слова.

– Спасибо, – прошептала Фрэнси с искренней благодарностью. Она вышла и закрыла за собой дверь, за спиной печально тренькала мандолина.

Сев в экипаж, она протянула кружку Кэти.

– Это тебе на память об отце, – сказала мама. – Нили получит кольцо с печаткой.

Фрэнси взглянула на имя, написанное золотыми буквами, и благодарно прошептала: «Спасибо» – уже второй раз за пять минут.

Джонни прожил на белом свете тридцать четыре года. Еще неделю назад он ходил по этим улицам. А сейчас о том, что он жил на свете, напоминают только чашка, кольцо с печаткой и два неглаженых фартука. От Джонни не осталось больше ничего, потому что все, что имел, он унес с собой в могилу: единственный костюм, запонки и золотую пуговицу для воротничка.

Вернувшись домой, они обнаружили, что соседи побывали в квартире и навели порядок. Мебель в гостиной расставили по местам, опавшие цветы и листья вымели. Открыли окна, проветрили комнаты. Принесли угля и развели яркий огонь на кухне, а на стол постелили чистую белую скатерть. Сестры Тинмор принесли кекс, который сами испекли, он стоял на столе, уже порезанный на куски.

Флосси Гэддис и ее мать купили кусок вареной колбасы, разложили ломтики по двум тарелкам. В корзинке лежал свежий ржаной хлеб, стояли чашки для кофе. На плите грелся кофейник со свежезаваренным кофе, а в центр стола кто-то поставил кувшинчик с настоящими сливками. Все это соседи приготовили, пока Ноланов не было, а потом ушли, закрыли дверь и ключ положили под коврик.

Тетя Сисси, Эви, мама, Фрэнси и Нили сели за стол. Тетя Эви налила всем кофе. Кэти сидела и долго глядела на свою чашку. Она вспоминала, как Джонни в последний раз сидел за этим столом. А потом сделала то же, что и Джонни: смахнула чашку со стола, уткнулась лицом в стол и заплакала, безобразно сотрясаясь всем телом. Сисси обняла ее и сказала своим нежным ласкающим голосом:

– Кэти, Кэти, не плачь так. Не плачь, Кэти, а то малыш, который скоро родится у тебя, будет всю жизнь грустить.

37

Следующий день после похорон Кэти провела в постели, и Фрэнси с Нили слонялись по квартире, испуганные и растерянные. К вечеру Кэти встала и приготовила им что-то поесть. После ужина она заставила детей пойти погулять, сказала, что им нужен свежий воздух.

Фрэнси и Нили брели по Грэм-авеню в сторону Бродвея. Холод пронизывал, но ни ветра, ни снега не было. На улицах ни души. После Рождества прошло три дня, и дети сидели по домам, играли с подаренными игрушками. Фонари мерцали и дрожали. С моря вдоль земли вдруг подул ледяной ветерок, взметнул мусор в сточных канавах.