– Что ты, что ты, – успокоил ее Макшейн. – Я вовсе не хотел тебя расстроить…

Он повернулся к Кэти:

– Я не прошу, чтобы старшие дети называли меня «папа». Они любят и помнят своего отца – он был прекрасный человек, судя по тому, как он пел.

У Фрэнси перехватило горло.

– И я не прошу, чтобы они носили мою фамилию, Нолан – прекрасная фамилия. Но эта малютка, которую я держу на руках, – она никогда не видела своего отца. Я бы хотел, чтобы она называла меня папой и носила ту фамилию, которую будем носить мы с вами, Катарина.

Кэти посмотрела на Фрэнси и Нили. Как они отнесутся к тому, что их сестра будет носить фамилию Макшейн, а не Нолан? Фрэнси кивнула в знак согласия. Нили кивнул в знак согласия.

– Мы согласны, – ответила Кэти.

– Мы не можем называть вас «папа», – вдруг сказал Нили. – Но давайте мы будем звать вас «дядя», например.

– Благодарю тебя, – просто ответил Макшейн. Он заметно успокоился и улыбнулся им. – Могу я выкурить свою трубку сейчас?

– Конечно, – удивилась Кэти. – Курите, когда захотите, и не спрашивайте разрешения.

– Я не хотел пользоваться привилегиями, пока не получу на них права, – пояснил он.

Фрэнси забрала у него спящую Лори, чтобы он мог закурить.

– Нили, пойдем. Поможешь мне ее уложить.

– Это еще зачем? – Нили сиял от удовольствия и уходить не собирался.

– Нужно поправить простынки. Ты это сделаешь, пока я подержу Лори.

Неужели Нили ничего не соображает? Неужели ему невдомек, что Макшейн и мама хотят уже остаться вдвоем хоть ненадолго?

В темной гостиной Фрэнси шепотом спросила у брата:

– Что ты об этом думаешь?

– Подходящая партия для мамы. Не папа, конечно, но…

– Нет, конечно. Другого такого, как папа, больше нет. Но в остальном он вроде хороший человек.