Потом они запели следующую песню, а Фрэнси отошла к стенду возле высокого окна и смотрела на Ист-Ривер, от которого ее отделяло двадцать этажей. В последний раз она смотрит на пролив из этого окна. Последний раз, о чем бы ни шла речь, всегда имеет привкус смерти. То, что я вижу сейчас, – думала Фрэнси, – больше не увижу никогда. В последний раз все видится особенно отчетливо, словно зажегся мощный прожектор. А грустно потому, что не удосужилась все вобрать в себя, пока было время.

Как говорила бабушка Ромли? «Смотри на мир так, словно видишь его в первый или в последний раз. И отпущенное тебе на земле время наполнится блаженством».

Бабушка Ромли!

В последний раз ее болезнь продолжалась несколько месяцев. Но пробил час, и Стив пришел к ним как раз перед закатом.

– Я буду скучать по ней, – сказал он. – Она была великая леди.

– Ты имеешь в виду – великая женщина, – поправила Кэти.

Почему, гадала Фрэнси, дядя Вилли выбрал именно этот момент, чтобы оставить семью? Не успев додумать свою мысль, она заметила судно, которое проплывало под мостом. Почувствовал себя более свободным, когда женщин Ромли стало на одну меньше? Или уход Марии Ромли натолкнул его на мысль о побеге? Или просто (как утверждала Эви) он по своему малодушию решил воспользоваться смятением и суматохой во время похорон Марии Ромли? Так или иначе, но Вилли исчез.

Вилли Флиттман!

Он репетировал в поте лица, пока не научился играть на всех инструментах одновременно. Потом он выступил на конкурсе музыкантов-любителей в доме кино и завоевал первый приз – десять долларов.

Домой с инструментами и выигрышем он не вернулся, и с тех пор никто его не видел.

Время от времени доходили какие-то слухи. Поговаривали, что он скитается по улицам Бруклина как бродячий музыкант и живет на те гроши, которые получает. Эви повторяла, что с холодами прибежит домой как миленький, но лично Фрэнси в этом сомневалась.

Эви устроилась на ту же фабрику, где работал Вилли. Она получала тридцать долларов в неделю и жила припеваючи, не считая ночей, когда, подобно всем женщинам Ромли, страдала из-за отсутствия мужчины рядом.

Фрэнси, стоя у окна и глядя на реку, думала о том, что дядя Вилли всегда казался немного призрачным. Впрочем, многое теперь казалось призрачным, словно приснилось во сне. Например, тот человек в подъезде – разве это не сон! Разве не сон то, что Макшейн ждал маму столько лет. Папа умер. И сейчас кажется, что он никогда не существовал. А рождение Лори – не сон ли: ребенок родился от отца, который уже пять месяцев как в могиле? И сам Бруклин – это сон. Все, что происходит здесь, не существует в реальности. Мираж. Или все реально, только она, Фрэнси, спит?