«Война очень полезна во многих отношениях, — сказал дядя. — Она помогает выявить верных, наполнить кошельки деньгами, развеять скуку и влить в жилы новую силу».

Теперь, много лет спустя, Октавиан вспомнил этот момент. Лишь краткое время они с дядей провели вместе. И как-то раз его дядя и отец поделился с племянником и сыном одним из многих своих даров.

На миг Октавиан дал волю чувствам и погрустил по своему покойному благодетелю. Как было бы замечательно, если бы сегодня Цезарь мог присутствовать на свадьбе усыновленного племянника! Как он гордился бы ловкостью и хитроумием воспитанника! Однако Октавиан понимал: если бы Цезарь был жив, он, его наследник, не проживал бы сейчас в этом огромном особняке и не женился бы на изысканно прекрасной женщине, при одном взгляде на которую кровь вскипала у него в жилах. Он до сих пор сидел бы в военной школе в Греции, изучая стратегию, вместо того чтобы применять на практике все то, что дядя поведал ему за время их немногочисленных, но долгих разговоров, и то, чему он научил его самой своей жизнью.

В свои двадцать четыре года Октавиан не только владел дядиными деньгами, доставшимися ему по завещанию, — он также прибрал к рукам его грозную армию и многочисленных союзников, действуя хитростью и подкупом.

Октавиан был уверен, что дядя — ныне сделавшийся богом и поселившийся в ином мире, где обитают божества, — доволен им. Октавиан воспользовался советом Цезаря и развязал войну, дабы распознать своих друзей, а наряду с этим сыграл на руку убийцам Цезаря и позволил им в конечном итоге покончить с собою. Получилось неплохо.

К нынешнему моменту он избавился от них от всех благодаря материнскому совету вступить в союз с Антонием. Заключить союз с этим человеком дяди оказалось достаточно несложно; Октавиану лишь пришлось отодвинуть в сторону свое ранимое юношеское самолюбие и позволить Антонию воображать, будто он, Антоний, способен держать их союз под контролем — просто из-за того, что он старше и опытнее.

Октавиан манипулировал Цицероном, своим так называемым наставником, и использовал его в своих целях, а ведь Цицерон был гением! Так что же ему мешает провернуть аналогичный номер с этим бахвалом Антонием? Наследник Цезаря способен носить эту маску столько, сколько потребуется.

Вот потому, когда это посмешище, Луций Антоний, брат Антония, восстал против него по наущению жены Антония, Фульвии, Октавиан долго и серьезно размышлял, прежде чем что-либо предпринять. Он не знал: то ли Фульвия совсем свихнулась и затеяла все это без ведома и одобрения Антония, то ли муж и жена вели тайную переписку и Фульвии было поручено разорвать союз с Октавианом таким образом, чтобы Антония нельзя было упрекнуть в этом.