Октавиан потерял дядю слишком рано, задолго до того, как завершилось его ученичество. У него не имелось случая исследовать все глубины разума Юлия Цезаря. Да и ни у кого не нашлось бы такой возможности. Кто мог бы похвалиться, что действительно знает его дядю? Если Цезарь правдиво описывал свои отношения с окружающими, то получается, что та женщина из Египта, та самая, которая сейчас заключила постельный и военный союз с Антонием, была единственным человеком, которому он полностью доверял. Но Октавиану не верилось, чтобы Цезарь допустил к своим мыслям кого бы то ни было. И уж тем более — чужеземную царицу, даже если он и утверждал так.

Миг, когда Октавиан увидел Ливию, был пророческим. Он со своими людьми вступил в Перузию на мартовские иды — уже одно это, несомненно, было посланием от божества Юлия Цезаря, — и тут же все плаксивые трусы, сбежавшие от него и примкнувшие к его врагам, принялись взывать к его милосердию, осыпать его похвалами и лестью, плакаться, что они, дескать, недооценили Октавиана из-за его молодости. Они наперебой признавали, что он — истинное воплощение Цезаря, и твердили, что теперь будут верны ему до самой смерти.

«Что сделал бы сейчас мой дядя?» — подумал Октавиан. Затем вспомнил репутацию Цезаря, прославившегося своим милосердием. Следует ли ему, Октавиану, взять за образец беспечное великодушие своего благодетеля и отпустить всех предателей по домам? Тогда о его доброте заговорят по всей Италии!

Но затем Октавиан вспомнил о собственных нуждах. Войска Цезаря до сих пор не получили вознаграждения за войны против Помпея и республиканцев. В нынешнем столкновении они поддержали Октавиана, поскольку он пообещал им не только деньги, но и землю. Часть этих солдат он уже расселил ценою неимоверных усилий, но подавляющее их большинство с протянутой рукой стояло у него за спиной. И где ему взять эти драгоценные обещанные земли?

Октавиан уставился на лица своих врагов, римлян, некогда жирных и самодовольных, наслаждавшихся роскошной жизнью в Италии. Теперь их глубоко ввалившиеся глаза умоляли Октавиана поверить в то, что их предательство никогда-никогда больше не повторится.

А он, внимательно вглядываясь в эти лица и выискивая на них признаки искренности или вероломства, одновременно с тем пытался подсчитать, сколько сотен тысяч акров находится в их владении. Как было бы замечательно разделить все эти акры между солдатами! Потом он прикинул, сколько времени потребуется разозленным и уставшим солдатам, чтобы повернуть против него, если Антоний все-таки решит выбраться из постели Клеопатры, вернуться в Рим и отомстить за поражение своих жены и брата. Когда Антоний возвратится в Рим, те же самые люди, которые сейчас молят его о милосердии, не моргнув и глазом переметнутся к его противнику.