— Но ты же не сделал для меня ничего такого, чего бы в том или ином виде не делал для других своих союзников-монархов! — возмущенно сказала Антонию Клеопатра.

— Чистая правда. Если я и дал тебе больше, так это потому, что ты дала мне больше, чем они.

«Намного больше», — подумала Клеопатра. Больше денег. Больше войск. Больше кораблей. Больше хлеба. Она положила к его ногам все богатства своей страны. После поражения в Парфии, которое уже столько раз терпели римские полководцы, Антоний, подобно Цезарю, понял: без Клеопатры ему этой войны не выиграть. Разве она не заслужила повышения престижа за то, что постоянно помогала Риму в его борьбе с самым грозным его врагом?

Но Октавиан выставил все это в ином свете. Он использовал помощь Клеопатры в укреплении военных сил восточных римских провинций как доказательство того, что она замышляет полномасштабную войну против Рима. Он столь успешно внедрил эту идею в умы римлян, что Клеопатра начала думать: похоже, у нее не остается другого выхода, кроме как и вправду развязать эту войну. Десятки раз Антоний предпринимал попытки помириться с Октавианом, но очевидно было, что Октавиан не желает мира. Во всяком случае, мира между собою и Антонием.

Антоний отправлял в Рим множество писем, пытаясь объяснить, на чем основан его союз с Клеопатрой, и перечисляя ее труды на благо империи. Но почему-то ни одно из этих посланий так и не было зачитано в Сенате, как того желал Антоний.

Когда Антонию исполнилось пятьдесят, он решил, что ему следует написать завещание. Он назвал своих отпрысков-римлян своими наследниками в Риме — закон не давал ему возможности поступить иначе, — но внес в завещание специальные пункты, касающиеся его детей от Клеопатры. Антоний отправил завещание в Рим с юристом и отдал его, согласно обычаю, весталкам, в храм, считающийся священным хранилищем последней воли римлян.

Но Октавиан, теперь повсюду ходивший в сопровождении телохранителей, вломился туда и силой отнял завещание Антония у старшей весталки. Он зачитал документ в Сенате, устроив из этого настоящее представление. Однако то, что он огласил, не имело ничего общего с тем, что писал Антоний. Октавиан объявил, что Антоний лишил своих детей-римлян наследства, отдав все отродьям Клеопатры, и что самое его заветное желание — быть похороненным в Александрии, чтобы никогда не разлучаться с царицей Египта.

Октавиан начал донимать Антония письмами, обвиняя его в том, что он делит постель с Клеопатрой. В своих посланиях, речах и памфлетах Октавиан раз за разом вопрошал: неужели Антоний не понимает, что его незаконная любовная связь противоречит моральному кодексу римлян?