Антоний обратил на нее взгляд, в котором не было ничего, кроме усталости.

— Я старый солдат Рима, Клеопатра. Я не могу представить себя царем Индии.

«Быть может, к определенному возрасту мужчина должен достичь вершины успеха? — подумала она. — А в противном случае вся его воля уходит в никуда».

— Что ты намереваешься сделать? — спросила Клеопатра, не желая слышать ответа.

— Ты и твоя семья правили этой страной со времен Александра. Не вижу, почему бы этому не продолжаться и далее. У меня есть причины считать, что Октавия убедит своего брата быть добрым к моим детям — она женщина не злая и очень ласково относится ко всем детям вообще. Нынче утром я послал Антулла с охраной, чтобы он встретился с Октавианом. Он должен передать ему значительную сумму и мое предложение — взять мою жизнь в обмен на твою безопасность и твой трон. Египет больше не будет независимым, и ты, конечно, кое-что потеряешь, но бывает судьба и более ужасная.

Клеопатра обхватила голову руками и против воли рассмеялась — несмотря на горестное и озадаченное выражение, появившееся на лице Антония. По крайней мере, он вернулся к жизни в достаточной степени для того, чтобы ее странный смех произвел на него хоть какое-то впечатление.

— Я не хотел насмешить тебя, Клеопатра. Я говорю серьезно. Сегодня утром я написал ему письмо.

— Милый, неделю назад я отправила Октавиану послание за своей царской подписью и целое состояние, предлагая ему свергнуть меня и отправить в изгнание по его выбору — в обмен на то, чтобы мои дети имели право занять трон.

Антоний улыбнулся.

— Какую же горькую цену мы с тобой согласны заплатить!

— Антулл знает о тех условиях, которые содержатся в твоем письме?

— Нет, конечно. Я сказал ему, что ни при каких условиях он не должен выслушивать какие-либо обсуждения. Он должен принести обратно ответ — письмо, написанное собственной рукой Октавиана и запечатанное его печатью.

Клеопатра размышляла, чего более жаждет Антоний: как можно скорее отделаться от бесчестия или же позаботиться о ее безопасности?

— И ты оставишь меня на его милость? — спросила она. — Учти, именно так все и будет, если ты лишишь себя жизни. Октавиан — не тот человек, который уважает соглашения. Разве мы не убедились в этом?

— Если меня не будет, у него не останется повода причинять тебе вред, Клеопатра. Ты превосходно управляешь этой страной. У него нет причин устранять тебя от правления, а у тебя нет причин переодеваться погонщиком верблюдов и бежать в Индию. Или же отправляться на какой-нибудь далекий островок и жить там в изгнании. Октавиан не доверит Египет ни одному римскому наместнику. Ты будешь нужна ему. Конечно, тебе придется поделиться с ним своим богатством, но ведь Октавиан не вечен. Вскоре еще кто-нибудь назовет себя Цезарем, восстанет и низвергнет его. Быть может, твой собственный сын.