— Ты что, ей поверила?

— Сама не знаю.

— Вирджиния…

— Не знаю, понятно?

Она в сердцах выдрала из волос еще одну металлическую трубку и швырнула в свое отражение в зеркале. Потом обернулась к мужу.

— Не знаю. У меня мысли мешаются. И мне совершенно безразлично. Какое мне дело? Не все ли мне равно, если даже у тебя с Пандорой Блэр и был когда-то пламенный роман? Для меня это все дела давно минувшие, ко мне они не имеют ни малейшего отношения. Я только знаю, что это произошло, когда ты уже был женат, у тебя была жена, Каролина, и ребенок. И от этого я просто теряю ощущение надежности.

— Ты не доверяешь мне?

— Иногда мне кажется, что я вообще тебя не знаю.

— Глупости.

— Ну, хорошо. Глупости. Но, к сожалению, мы не все способны быть такими хладнокровными и объективными, как ты. И если это даже и глупость, ты можешь отнести ее на счет естественной человеческой слабости. Хотя, боюсь, тебе такое понятие вообще не знакомо.

— Я начинаю убеждаться, что знакомо, и даже очень.

— Речь идет о нас с тобой, Эдмунд. О наших отношениях.

— В таком случае, будет лучше, вероятно, отложить наш разговор до другого раза, когда ты не будешь так нервничать.

— Я нисколько не нервничаю. Но я больше не ребенок и не твоя маленькая женушка. На мой взгляд, сейчас вполне подходящая минута, чтобы поставить тебя в известность о том, что я собираюсь на время уехать. Я намерена съездить домой, на Лонг-Айленд, в Лиспорт, пожить немного с бабушкой и дедом. Я уже сообщила Ви. Она говорит, что ты можешь пока поселиться у нее. А дом мы закроем.

Эдмунд молчал. Она смотрела на него, но видела только твердые правильные черты безо всякого выражения, приопущенные веки, скрывающие взгляд. Ни обиды, ни гнева. Она держала паузу, предоставляя ему отозваться на ее слова. На одно безумное мгновение ей представилось, что вот сейчас он отбросит свою хваленую сдержанность, подойдет, обнимет, приласкает, начнет любовно, страстно целовать…

— Когда ты это все задумала?

Непролитые слезы жгли ей глаза, но она сжала зубы и заставила себя не заплакать.

— Я уже несколько месяцев подумываю о том, чтобы съездить к старикам. Но решение приняла после отъезда Генри. Без Генри меня ничто не удерживает.

— И когда же ты летишь?

— У меня билет на четверг утром, рейс «Пан-Американ» из Хитроу.