Но с самураем явно что-то случилось: речь его была крайне замедленна, и он явно сам был поражен этим обстоятельством – он почти не мог говорить и едва выдавливал из себя слова. К тому же он заикался, противоречил себе, но вины не признавал. Тогда управляющий делами князя приказал, чтобы Аракаву били бамбуковыми палками до тех пор, пока не скажет правду. Но похоже было на то, что тот не мог не только ни в чем признаться, но даже членораздельно разговаривать. Тем не менее наказание продолжили до тех пор, пока чувства не покинули самурая и он не потерял сознание.

Старику Кодзи, который сидел в тюрьме, рассказали о том, что произошло с Аракавой. Он выслушал и засмеялся. Но некоторое время спустя заявил тюремщику:

– Слушайте! Этот самый Аракава действительно ужасный негодяй, и я совершенно сознательно устроил все таким образом, чтобы его подвергли суровому наказанию – в надежде выправить его дурные наклонности. Но теперь прошу вас: сообщите господину управляющему, что Аракава на самом деле не мог знать правды, и скажите, что только я смогу дать внятное объяснение всему произошедшему.

После этого старик вновь предстал перед важным чиновником и дал ему следующие пояснения:

– В любой картине великих художественных достоинств обязательно заключен дух. А потому она обладает собственной волей и, разумеется, может отказаться от разлуки с автором. И даже с тем, кто владеет ею по праву. Существует множество историй, которые доказывают, что великие картины обладают собственной душой. Хорошо известно, например, что ласточки, которых изобразил на своей картине, нарисованной на раздвижной перегородке [фусума], гениальный Хогэн Энсин, время от времени покидают ее, чтобы порезвиться на просторе, и на картине нетрудно разглядеть те места, откуда они улетели. Ведомо также, что лошадь, нарисованная на одном известном какэмоно, имеет привычку покидать его по ночам, чтобы пощипать травку. В нашем случае, я думаю, имело место следующее. Поскольку князь Нобунага не был, скажем так, добросовестным приобретателем моей картины, она захотела, чтобы изображение исчезло – и оно на самом деле исчезло, едва какэмоно развернули перед владыкой. Но если вы дадите мне цену, которую я запросил, – сто рё золотом – я думаю, изображение – то, что сейчас отсутствует, – проявится. В самом деле, давайте попробуем! В этом нет никакого риска, поскольку, если изображение не появится, я тут же верну деньги.

Историю передали князю. Пораженный услышанным, он повелел уплатить затребованные сто рё и отправился лично посмотреть на результат. В его присутствии какэмоно развернули, и, к изумлению всех присутствующих, изображение во всех, даже самых мельчайших деталях появилось. Правда, оказалось, что краски слегка поблекли, да и фигуры грешников и демонов уже не выглядели так убедительно и правдиво, как прежде. Произошедшая метаморфоза не ускользнула от глаз владыки, и он потребовал у старика объяснить причину. Кодзи отвечал: