— Мне пора, — сказала она.

— Я попытался, — ответил Итан. — Просто я не знаю, как дальше жить. Все стало по-настоящему сложно.

— Всегда сложно, Итан.

— Нет, — ответил он. — Стало еще сложнее. У меня нашли кое-что.

— Что значит «кое-что»?

— Меланому.

Она пристально посмотрела на него.

— Откуда? — спросила она.

И прозвучало это почти сердито, недоверчиво. Она смутно помнила, как однажды вечером в ее комнату зашел отец и сказал, что он болен, что ему нужно в больницу. Она сидела за своим маленьким белым письменным столом и готовила доклад по книге, и внезапно стол, бумага, ручка в руке показались нелепыми, невесомыми, как предметы в космосе.

— Неважно, — сказал Итан. — Но как бы то ни было, она здесь.

Он постучал себя по макушке, потом наклонил голову и раздвинул волосы, показывая Жюль небольшой пластырь на черепе.

— И в лимфоузлах, по-видимому, тоже.

— Когда ты узнал? — спросила она, и теперь ее голос неожиданно стал едва слышным.

— Осенью. На голове постоянно зудело одно место, и я его расцарапал до крови. Потом оно покрылось коркой. Я думал, это фигня, но, оказывается, там уже давно была родинка, а я никогда ее не видел.

— И ты пережил все это один? — спросила она. — Кто был с тобой? Кому ты рассказал?

— Никому, — ответил он. — Совсем никому.

— И Эш не знает?

Он помотал головой.

— Итан, ты должен ей рассказать.