— Кто мог напасть на него? Лиса? Он одолел бы лису, разве нет?

— Кто-то крупнее, чем лиса. Должно быть. Не смотрите!

Рэйчел невольно тянуло приподнять брезент.

— Это страшно. Морда… ее нет. Половины тела тоже нет. Съедена. — Жюль положил руку на плечо Рэйчел и помог ей подняться: — Идемте. Вернемся в дом, нам надо выпить. Девочкам расскажем утром.

14

14

Позднее Рэйчел скажет врачам, что с того дня — с воскресенья, когда она столь неожиданно очутилась в Лозанне и когда погиб Мортимер, — все и начало разваливаться и ужас поселился в доме.

Во вторник она отправилась в тюрьму в Иствуде навестить Элисон, на свидание она записалась заранее.

До сих пор Рэйчел не приходилось навещать заключенных, и она представления не имела, чем это для нее обернется. Тюрьма находилась в сельской местности, от станции Рэйчел долго ехала на автобусе, и у всех пассажиров были застывшие, похожие на маски лица, а в глазах читалось, что ничего хорошего они от этой поездки не ждут. Тюремные ворота мало чем отличались от ворот пригородного жилого участка. Рэйчел захватила с собой все документы, удостоверяющие ее личность, какие у нее имелись, и правильно сделала, потому что ей пришлось показать их все, прежде чем ее впустили в помещение для посетителей. Там их продержали минут двадцать пять, затем раздался звонок, после чего всех провели в зал.

Рэйчел не видела Элисон лет пять, а с той недели, что они провели вместе в Беверли летом 2003 года, казалось, минула целая жизнь. Элисон выглядела похудевшей, и стриглась она теперь короче, чем раньше. И было непонятно, рада ли она встрече со старой подругой. Зал для свиданий был полон, столы стояли ближе друг к другу, чем хотелось бы Рэйчел. Поначалу обе чувствовали себя неуютно, разговор не клеился: Рэйчел расспрашивала о том, как живется в тюрьме, Элисон монотонно отвечала.

— Здесь так скучно, — повторяла она. — Слава богу, в камерах есть телевизоры, иначе мы бы рехнулись. И заметь, им дешевле потратиться на телики и держать тебя взаперти, чем отслеживать твои передвижения на свободе.

— А какие-нибудь учебные занятия с вами проводят?

— Ага, но фиговенькие. Правда, пытаются занять тебя делом. Я даю уроки рисования. Но самое паршивое — это выходные. Нас запирают в камерах в пять пятнадцать. Блин, это дико угнетает.

Рэйчел сжала руку Элисон:

— Хорошо, что я снова с тобой увиделась. Ты приедешь ко мне, когда выйдешь отсюда?

— Ну да, если хочешь, — неуверенно ответила Элисон.

— Конечно, хочу. Я скучала по тебе. Нам нельзя было расставаться так надолго.