— Да, помню. Я была в Харвуд-хаусе с братом.
— И ты ответила, что у тебя с ним инцест. — Скрестив руки на груди, Элисон дожидалась ответа.
Рэйчел напрягла память. Она сидит с братом под вечерним летним солнцем на террасе… они с Элисон только что освоили
— Знаешь, очень возможно — и это единственная возможность, — я написала «в чудесном месте» или «в чудеснейшем»… и две «м» слились, или палец дрогнул, и две «м» превратились в «ин», я же торопилась, а
Она смотрела на свою подругу, уголки рта подергивались, глаза смеялись. Элисон все так же исподлобья глядела на нее, недоверчиво, непонимающе. И молчала.
Но через минуту и Элисон схватилась за голову и зашлась в беззвучном смехе, содрогаясь всем телом, словно внутри у нее случилось землетрясение, а когда наконец тряска улеглась, Элисон выпрямилась и улыбнулась Рэйчел широченной улыбкой, исполненной тепла и приязни — и облегчения. Огромного облегчения. Она встала и, перегнувшись через стол, крепко, с чувством обняла подругу:
— Ох, Рэйч, ты и не представляешь, как здорово снова тебя увидеть.
— И тебя тоже.
— Ведь мы больше никогда так не будем делать?
— Делать что?
— Пользоваться социальными сетями для разговора друг с другом.
— Да, — подхватила Рэйчел. — Отличная мысль.
Элисон опустилась на стул, еще немного похихикала, а затем с каким-то диким отчаянием обвела взглядом унылое казенное помещение, будто увидела его впервые.
— Натерпелась я здесь, — сказала она. — Спасибо, что пришла. Мне было