– Выпустите меня отсюда нахер! – завизжала Джейд.

– Четко формулируйте задачи и граничные условия!

– Задолбали, домой хочу!

– Познакомься с моим дружком! – весь красный, крикнул Найджел.

– Сэр Уильям Шекспир! – заорал Мильтон.

– Он не сэр, – сказал Чарльз.

– Нет, сэр!

– Его не посвящали в рыцари.

– Не важно, – сказала Ханна.

– Дженна Джеймсон!

– Синь? – спросила Ханна.

Я сама не знала, почему не ору вместе со всеми. Что-то вроде заикания – переклинило, и все тут. Кажется, я мысленно искала подходящее имя, достойное того, чтобы его подхватил ветер. Хотела назвать Чехова, но вроде коротковато, даже если объединить имя и фамилию. Достоевский – слишком длинно. Платон – слишком пижонски, словно я хочу всех переплюнуть, назвав самый что ни на есть исток западной мысли и цивилизации. Набокова папа бы одобрил, но никто, в том числе и папа, не знает, как он правильно произносится («НА-бо-ков» – неверно, так произносят дилетанты, которые покупают «Лолиту», воображая, что это эротический романчик; а «На-БО-ков» звучит как пистолетный выстрел). Гёте – еще хуже. Мольер – интересный вариант (пока еще никто из наших не называл француза), но трудно кричать, грассируя. Расин мало кому известен, Хемингуэй слишком строит из себя мачо, Фитцджеральд – хорошо, но все-таки нельзя простить, как он обошелся с Зельдой. Гомер – отличный выбор, хотя папа говорил, что в сериале про Симпсонов это имя слишком опошлили.

– Будь… верен себе! – кричала тем временем Лула.