– Мы такие подготовились, приходим – а она: ах, ах, совсем из головы вон. То есть она наврала, будто бы специально устроила нам сюрприз, отменила контрольную, но ясно было, что все туфта. Она попросту банально забыла. И быстренько ставит «Красных»[417] – а это даже не итальянское кино. Плюс мы его уже девять раз смотрели, потому что она три дня подряд забывала принести «Сладкую жизнь». У этой Шнайдер даже педагогического образования не было, в голове ветер гулял, и врала она без остановки. Но чтобы забыть контрольную, которую сама же и назначила, – что это за учитель?!

– С маленькими техническими неполадками, – шепотом подсказала Тру. – В смысле, винтиков в голове не хватает.

– Вот точно!

К сожалению, на разговоры в подобном духе я реагировала не в стиле Аль Пачино (месть крестного отца), или Пеши (воткнуть кому-нибудь в горло авторучку), или Костнера (насмешливая невозмутимость первых переселенцев), или Спейси (убийственно-едкие ответы, произносимые с невозмутимым лицом), или Пенна (возмущенный ор простого работяги).[418]

Не знаю даже, с чем сравнить. Я испытывала примерно те же ощущения, как если в магазине дорогой одежды продавщица ходит за тобой по пятам и присматривает, как бы ты чего не своровала. И пускай ты ничего красть не собиралась и вообще в жизни ничего не крала – от сознания, что тебя принимают за воровку, начинаешь чувствовать себя воровкой. Всеми силами удерживаешься, чтобы не оглядываться через плечо, – и все равно оглядываешься. Стараешься не коситься на окружающих, не насвистывать и не улыбаться заискивающе всем подряд – но все равно косишься, насвистываешь и заискивающе улыбаешься всем подряд и то и дело прячешь вспотевшие руки в карманы.

Нет, я не собираюсь ныть и жаловаться. И не говорю, что прямо уж вся школа на меня ополчилась. Особенно в первые дни были необыкновенно трогательные моменты – например, когда моя давняя напарница по лабораторкам Лора Элмс, ростом четыре фута девять дюймов и весом приблизительно от девяноста до девяноста пяти фунтов, а характером напоминающая рис (беленький, легко переваривается и сочетается с любыми одноклассниками в качестве приправы), вдруг схватила меня за руку, которой я в ту минуту переписывала с доски формулу F = qv × B.

– Я очень хорошо понимаю, каково тебе сейчас! У моей лучшей подруги в прошлом году отец умер – вышел помыть «лексус» и упал прямо на дорожке. Моя подруга первой его нашла. Говорит, сначала узнать вообще не могла, он был синий, прямо как черника. Она даже в уме повредилась на какое-то время. В общем, если нужно будет поговорить, я всегда рядом!