Где-то хлопнула дверь. Четким пунктиром простучали женские каблуки. Распахнулась дверь в дальнем конце коридора, и на какой-то безумный миг мне показалось, что ко мне идет Ханна. Вся в черном: черная юбка, черная блузка с короткими рукавами, черные туфли… Такой я ее впервые увидела в продуктовом магазине много месяцев назад.
Только это была Джейд.
Бледная, до предела исхудалая, светлые волосы стянуты в тугой хвост и отблескивают в свете люминесцентных ламп. Она шла, глядя себе под ноги, а когда наконец заметила меня, явно хотела повернуть назад, но запретила себе. Джейд ненавидела отступать, удирать, давать задний ход.
– Я не обязана тебя видеть, если не хочу.
Наклонившись, она стала рассматривать карточки и цветы – с приятной улыбкой, словно любовалась дорогими часами в витрине.
Через минуту оглянулась:
– Так и будешь тут стоять как дура?
– Да я…
– Знаешь, я ведь из тебя слова тянуть клещами не собираюсь. – Джейд подбоченилась. – Я думала, у тебя есть что сказать, раз ты мне целую неделю звонишь как маньячка ненормальная.
– Есть.
– И что?
– Почему на меня все злятся? Я же ничего не сделала.
Глаза Джейд потрясенно расширились.
– Ты что, не понимаешь,
– Что?
Джейд скрестила руки на груди:
– Если сама не сообразила, Рвотина, я тебе объяснять не собираюсь.
Она снова наклонилась к цветам. Чуть погодя сказала:
– Ты нарочно в лес ушла, чтобы заставить себя искать. Какая-то дурацкая игра в прятки. И не надо врать, будто тебе понадобилось в уборную, – мы нашли рулон туалетной бумаги, он так и лежал у Ханны в рюкзаке! А потом ты… Ну, кто там тебя знает, что ты устроила. Только Ханна сидела с нами веселая, смеялась, а потом раз – и она висит на дереве. Мертвая. Значит, что-то ты сделала.