— Ох, Сьюки.

— Они пытаются уничтожить христианство, и однажды им это удастся, тогда посмотришь. Мы влезем в долги, у нас заберут оружие, а потом, не успеешь глазом моргнуть, коммунист или социалист проберется в Белый дом, и все, нам крышка.

— Сьюки, надеюсь, ты в это не веришь.

— Дорогуша, они пытаются отменить молитвы в школе — прямо сейчас, пока мы с тобой говорим.

— По-моему, там у них какое-то отделение церкви от государства.

Сьюки повернула за угол.

— Брось, это все для отвода глаз, а на самом деле они хотят превратить нас в нацию безбожников и растлить наших детей.

У Дены начала болеть голова.

— Ну и ладно, мне плевать.

— Доплюешься. Это наша страна, наши дети, это о моих детях идет речь. Хочешь, чтобы в один прекрасный день они пришли из школы и зарезали тебя в постели?

— У меня нет детей.

— Сейчас нет. Но когда-нибудь же ты выйдешь замуж и заведешь. Тогда-то и задумаешься об этом.

— Я не выйду замуж.

— Ага, конечно. Поверь, когда-нибудь ты встретишь человека, в которого влюбишься по уши. И учти, если ты меня не возьмешь в свидетельницы, я с тобой больше не разговариваю. Ты моя законная добыча, ты мне приносишь славу, так что не вздумай просить какую-нибудь кинозвезду занять мое место.

— Можешь не волноваться, потому что никакой свадьбы не будет.

— Ты не хочешь детей?

— Вообще-то нет, не хочу.

— Не верю. Каждая женщина хочет мужа и детей.

— Ты их рожай, а я буду им радоваться, ладно? Я не чувствую необходимости производить потомство.

— Да почему же, ради всего святого?