– А ты устраивай себе выходные.

– Устраивала бы, коли могла бы. – Тот покосилась в сторону Дарлин, двадцатипятилетней дочери.

Бетси поняла намек. Дарлин была далеко не семи пядей во лбу, в салоне ее одну не оставишь, кто-то должен присматривать, чтобы она чего не натворила с прическами клиентов. У Тот и так выплаты по страховке были выше неба.

Норма с накрученными на бигуди волосами сидела в соседнем кресле, листая журнал. Она глянула на Тот, жадно затягивавшуюся сигаретой:

– Думаешь, Элизабет Тейлор счастлива?

Тот выдохнула дым.

– Она щеголяет в бриллианте размером с дверную ручку, с чего бы ей печалиться?

– Просто интересно, принесло ли ей счастье все это: слава, и деньги, и эти мужья.

– Ну, – сказала Тот, – если она при этом не счастлива, пусть со мной поменяется местами. Я бы рехнулась от счастья. Мужиков своих пусть оставит себе, а мне отдаст деньги и это кольцо. Набегалась я между папашей и Джеймсом, не говоря уж о Дуэйне Младшем, как в аду, спасибо, хватит.

– Ох, Тот, ты так говоришь, просто ужас. Поверить не могу, что твоя жизнь настолько кошмарна. Ты никогда не была счастлива?

Тот затянулась в последний раз и вдавила окурок в черную пластмассовую пепельницу. Интересный вопрос, раньше ее никогда об этом не спрашивали. Она подумала.

– Так, давайте поглядим… Скажем, вот свадьба. Кроме того, что папаша нажрался и отрубился и мне пришлось самой вести себя к алтарю, свадьба протекала нормально, пока мы не вышли из церкви на улицу. Тут Джеймсу в ухо залетела рисина: нам же дорогу рисом посыпали. Медовый месяц был погублен с самого начала. Едва мы сели в машину, он начал жаловаться, что в ухе у него звенит. Это ухо сводило его с ума два месяца. Он жутко ослаб, только и делал, что лежал. Три операции, чтобы найти эту треклятую рисину, и горы счетов из больницы.

– Про это я забыла, – сказала Норма.

Тот продолжала:

– Так что первые три месяца замужней жизни я была медсестрой, а потом его забрали в армию, и он вернулся через пять лет законченным алкоголиком, как и папаша, а я, может, замуж вышла только для того, чтобы от своего папаши сбежать. Так что к вопросу, была ли я когда-нибудь счастлива, я бы сказала – да, ровно столько, сколько нужно, чтобы дойти от алтаря до дверей церкви. Сколько требуется на то, чтобы дойти от алтаря до дверей, минута? Значит, я была счастлива минуту.

Норме стало неловко.

– Бедняжка Тот, – сказала она.

– Не жалей меня, я сама дура. Сама с собой это сотворила. Топая в одиночку к алтарю, могла сообразить, что это дурное предзнаменование. Надо было развернуться и пойти домой, но все так ждали свадьбы… Бабы полные дуры. За что угодно замуж выскочат, лишь бы мужского рода. – Она снова глянула на Дарлин: – Я все еще расплачиваюсь за ее последнее фиаско – номер три. А Дуэйн Младший уже обрюхатил двух девчонок, которым я плачу теперь алименты. Лучше бы оба моих отпрыска были гомосексуалами, в мире стало бы поменьше проблем.