– Значит, из Мученио в Мексику через Хьюстон: ничего себе крюк.

– Ага, конечно, у меня у самой чуть крыша не поехала, и еще он начал мне рассказывать про все про это, и вообще…

– А что произошло потом?

– Появилась моя кузина, и он убежал.

Тейлор роняет голову, и весь зал задерживает дыхание, на случай, если вдруг сейчас она заплачет. Она не плачет. Прокурор выдерживает паузу, чтобы удостовериться, что она не пустит слезу, а потом пускает в ход свой главный калибр.

– Вы видите этого человека в зале?

Тейлор, не поднимая головы, просто поднимает руку и указывает в сторону клетки. Я тоже опускаю голову и пытаюсь заглянуть ей в лицо, но взгляд у нее словно клеем приклеен к кончикам туфель. Прокурор поджимает губы и деловито бросается вбивать недостающие гвозди в мой крест.

– Я прошу занести в протокол, что свидетельница опознала обвиняемого, Вернона Грегори Литтла. Мисс Фигероа, вам, должно быть, приходилось слышать утверждение защиты, что будто бы в то время, когда были совершены последние по счету убийства, Вернон Литтл был в Мексике. Защита утверждает так же, что вы об этом знали. Вы знали, что он все это время был в Мексике?

– Ну, типа, когда я приехала, он уже был там.

– Если бы вас попросили указать точное количество времени, проведенное обвиняемым в Мексике, за которое вы, как свидетель, могли бы ручаться, какой промежуток времени вы бы назвали?

– Ну, может, три часа – максимум.

– Значит, вы не можете подтвердить заявление обвиняемого о том, что в то время, когда были совершены последние по счету убийства, его не было в Соединенных Штатах?

– Наверное, нет.

Прокурор подходит к свидетельской скамье, опускает руку на поручень и ласково улыбается Тейлор.

– Ну, вот почти уже и все, – говорит он. – Только скажите нам, если, конечно, это вас не затруднит, что произошло в Мексике в течение этих нескольких часов?

Тейлор застывает на месте. Набирает полную грудь воздуха.

– Он пытался, ну, вроде заняться со мной любовью.

– И именно в это время он рассказал вам о совершенных им убийствах?

– А-га.

Весь зал, а может статься, и весь мир застывает на вздохе, затем по углам расползаются шепотки. Моя душа корчится от боли, но адвокат умудряется одним только взглядом пригвоздить ее к месту. Зеленая кнопка у меня в клетке начинает так и проситься под руку, когда мало-помалу весь зал, все камеры, весь мир поворачивается и начинает пристально меня разглядывать. Прокурор не торопится. Он улыбается, идет к своему столу и нажимает кнопку на магнитофоне.