Лалли, подняв дрожащую руку, обрывает его на полуслове.

– Все что угодно, лишь бы только вернуть покой этим несчастным душам.

В зале кто-то отчетливо всхлипывает. На лице у прокурора – ни следа былой адвокатской хитрожопости. И не только у него. На сотню миль вокруг все прониклись трепетом душевным. Проходит примерно лет восемьсот, после чего прокурор задает-таки очередной вопрос:

– Вы были свидетелем еще и того, как был убит Барри Гури?

– Я был ранен, и с того места, где упал, я видел, как обвиняемый побежал но направлению к офицеру Гури. До меня донеслись звуки стычки, потом – три выстрела…

Прокурор кивает и поворачивается к моему адвокату.

– Свидетель ваш.

Брайан поправляет галстук и подходит к свидетельской скамье. Тишина похрустывает, как косточки у ящерки.

– Мистер Ледесма, как долго вы работаете тележурналистом?

– Уже почти пятнадцать лет.

– А где вы работали?

– В основном в Нью-Йорке и в Чикаго.

– А в Накогдочесе?

Лалли хмурит брови.

– Н'хеет, – усмехается он, как мотор чихнул.

– Вам приходилось бывать в этом городе?

– Н'хеет.

Брайан одаривает его молниеносной понимающей улыбкой.