Он наклоняется к прутьям, медленно, осторожно; он опускает голову так, что подбородок упирается в грудь и только тяжелые, набрякшие глаза смотрят вперед, прямо в лицо.
– Признайтесь, – говорит он голосом рассудительным и мягким. – Ведь это же вы убили всех этих людей.
– Нет, не я.
– Мне кажется, вы убили их всех и просто потеряли счет загубленным человеческим жизням.
– Нет.
– Вы не теряли счета?
– Я их не убивал.
Прокурор поджимает губы и выдыхает через нос, как будто ему только что сообщили, что в выходные вечером придется поработать сверхурочно.
– Пожалуйста, назовите свое полное имя.
– Вернон Грегори Литтл.
– И где конкретно вы жили в Мексике?
– В Герреро.
– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
– Да, конечно, мой друг Пелайо…
– Водитель грузовика из деревни на берегу моря? – Он идет к своему столу и берет в руки весьма солидно выглядящий издалека документ. И поднимает его над головой. – У меня в руках протокол данных под присягой свидетельских показаний Гарсиа Мадеро по прозвищу Пелайо, жителя той самой деревни, которую только что назвал обвиняемый.
Он аккуратно кладет бумагу обратно на стол и медленно обводит комнату взглядом, так чтобы каждый из присутствующих ощутил свою личную вовлеченность в происходящее.
– Господин Гарсиа Мадеро утверждает, что за всю свою жизнь он встречал одного-единственного американского юношу. Этот юноша путешествовал автостопом, и познакомились они в одном баре на севере Мексики, а потом вместе отправились к югу на его грузовике – и звали этого молодого человека
Двадцать один
Двадцать один