– Может, спустимся вниз и присоединимся к обществу? Для нас каждое ваше посещение – праздник.

Сэр Генри с усилием встает; он дороден, хотя ест только кашу и толченые овощи.

– Томас, как так случилось, что я состарился?

В гостиной разыгрывают спектакль: Рейф изображает Леонтину, все остальные покатываются со смеху. Не то чтобы мальчишки не поверили в историю про львицу, им просто хочется добавить в нее собственных красок. Ричард стоит на складном табурете и тихонько повизгивает, будто от страха. Кромвель решительно сдергивает мальчика за руку и говорит:

– Вы завидуете Тому Уайетту.

– Не сердитесь, хозяин! – Рейф, вновь обретя человеческую форму, плюхается на скамью. – Расскажите про Флоренцию. Что еще вы там делали, вы и Джованнино.

– Не знаю, стоит ли. Вы из этого тоже сделаете фарс.

Расскажите, расскажите, упрашивают дети, а Рейф вкрадчиво мурлычет.

Кромвель озирается по сторонам.

– А точно Зовите-меня-Ризли здесь нет? Ну… в свободные дни мы сносили дома.

– Сносили? – переспрашивает Генри Уайетт. – И как же?

– Взрывали. Конечно, с дозволения владельца. Если только дом был не совсем ветхий, не грозил рухнуть на прохожих. Деньги мы брали только за порох. Не за оценку состояния дома.

– Весьма основательную, надо думать?

– Куча возни ради удовольствия на несколько секунд. Впрочем, некоторые из ребят потом всерьез зарабатывали этим на хлеб, для нас же во Флоренции это была скорее забава, вроде рыбалки. По крайней мере, она не оставляла нам времени и желания бедокурить. – Он мнется. – Ну, почти не оставляла.

Ричард спрашивает:

– Зовите-меня рассказал Гардинеру? Про вашего купидона?

– А ты как думаешь?

Король сказал ему, я слышал, вы изготовили поддельную статую. Король смеялся, но, возможно, сделал для себя мысленно заметку; смеялся, потому что шутка против церковников, против кардиналов, а его величество сейчас расположен над ними шутить.

Секретарь Гардинер:

– Статуя, статут – невелика разница.