– И только?

– Эти молоденькие дурочки все как одна. У меня полон дом дочерей.

Он молчит.

– Вам повезло.

Мэг поднимает глаза, вспоминает о его утратах, хоть и не слышала, как Энн Кромвель спросила: за что дочке Мора такая преференция?

– Она не первая, – говорит Мэг. – В Ипсвиче жила девочка двенадцати лет, из хорошей семьи. Говорят, она творила чудеса, совершенно бескорыстно. Умерла молодой.

– А еще была дева из Леоминстера, – с мрачным удовлетворением подхватывает Мор. – Говорят, сейчас она шлюха в Кале, смеется с клиентами над трюками, которые вытворяла.

Значит, святых девственниц Мор не жалует. В отличие от епископа Фишера. Тот привечает блаженную и часто с ней видится.

Словно услышав его мысли, Мор говорит:

– Впрочем, у Фишера другое мнение.

– Фишер верит, что она может воскрешать мертвых.

Мор поднимает бровь. Кромвель продолжает:

– Но только чтобы они покаялись и получили отпущение, после чего оживший труп вновь падает замертво.

– Понятно, – улыбается Мор.

– А вдруг она ведьма? – спрашивает Мэг. – Про них есть в Писании, могу привести цитаты.

Не стоит, говорит Мор.

– Мэг, я показывал тебе, где положил письмо?

Маргарет встает, ниткой закладывает страницу в греческой книге.

– Я писал этой девице, Бартон… теперь сестре Элизабет, она приняла постриг. Советовал ей не смущать людей, не донимать короля своими пророчествами, избегать общества сильных мира сего, прислушиваться к своим духовникам, но главное – сидеть взаперти и молиться.

– Как надлежит всем нам, сэр Томас. Следуя вашему примеру. – Кромвель живо кивает. – Аминь. Полагаю, вы храните копию?