– Осторожнее, осторожнее! – призвал его Гильдебранд.

– Не останавливаться! – прошипел он в ответ, голыми руками впиваясь в змею – змеевидный корень, каких много у тиса; пришлось достать тяжёлый острый нож, чтоб его отсечь. – Это здесь. Я знаю!

– Вы полегче. Мы же не станем тревожить… без надобности…

– Наверно, и не потребуется. Главное, продолжайте!

Ветер усиливался. Ветер издал странное хлопанье – одно-другое дерево на кладбище заскрипело, застонало. Налетевший внезапный порыв бесцеремонно сбросил наземь куртку Собрайла с приютившего её камня. Собрайл вдруг впервые подумал, ощутил, как никогда ещё не ощущал до этого, что на дне раскопа, который он устроил, лежит Рандольф Падуб и жена его Эллен, или то, что от них осталось. Свет штормовых фонарей выхватывал лишь ясные полукруглые кончики штыков лопат да сырую, холодом пахнущую землю. Собрайл втянул воздух ноздрями. Ему вдруг почудилось – нечто движется в воздухе, раскачивается и нацеливается, словно готовясь его ударить. Он почувствовал на краткий миг сверхъестественное присутствие – не кого-то, а чего-то, проворного и подвижного, совсем близко и, облокотясь на лопату, помедлил в растерянности. В следующее мгновение буря, великая буря поразила Суссекс. С воем провёл ветер длинным своим языком, стена воздуха шмякнула Гильдебранда – тот осел вдруг на глину, задохнувшись. Собрайл же снова принялся за работу. Послышались невнятные завывания, шёпоты и ещё целый стонущий, скрипящий и охающий хор – то жаловались деревья. С крыши церкви соскочила, вертясь, сланцевая черепина. Собрайл открыл рот – и тут же закрыл. Ветер метался по кладбищу, словно существо из другого измерения, попавшее в ловушку и вопящее. Тис и кедр отчаянно размахивали ветвями.

Собрайл продолжал копать:

– Всё равно, всё равно добуду!..

Он приказал копать и Гильдебранду, но тот не слышал и вообще не смотрел на него – сидел в грязи рядом с соседним могильным камнем и, вцепившись в горло своей куртки, сражался с воздухом, который набрался за ворот.

Собрайл рыл и рыл. Гильдебранд стал медленно, на четвереньках, по краю собрайловского раскопа пробираться к нему. Тис и кедр сотрясались в самом комле, и сгибались верхушками чуть ли не до земли, и стенали.

Гильдебранд вцепился в рукав Собрайлу:

– Хватит! Уйдём! Это за пределом возможного! Опасно! В укрытие!..

– Ну уж нет! – отвечал Собрайл, чутко поводя заступом, словно лозой над скрытым родником, и ударяя.

Заступ чиркнул о металл. Собрайл опустился на колени и принялся раскапывать землю обеими руками. И вот он уже вышел наружу – продолговатый, заржавленный предмет, самородок узнаваемой формы. Собрайл уселся на ближний могильный камень, сжимая находку.