– Его милость приказал передать вам следующее: «Эта новость послужит наивысшим утешением и для нас, и для всех истинно преданных нам людей», – буквально процитировал он короля и нервно сглотнул, глядя на меня.

– И это все? – не удержалась я.

Он кивнул.

Королева непонимающе на него смотрела.

– Так король придет ко мне?

– Не думаю, ваша милость. – Камергер откашлялся. – Но он был так счастлив! Он даже наградил меня за то, что я принес ему столь радостное известие, – осмелился добавить он.

– А он навестит ее милость перед обедом? – допытывалась я.

– Он велел пригласить его личного ювелира и собирается заказать у него для королевы какое-то особое украшение, – уклонился от прямого ответа камергер.

– Но что он делает сейчас? – осведомилась Маргарита. – Прямо сейчас? Что он делал, когда вы уходили от него?

Ричард Танстол снова поклонился.

– Он отправился воздавать хвалу Господу в свою личную часовню. Наш король, как всегда, встал на молитву.

– Хорошо. – Лицо Маргариты было печальным. – Хорошо, вы свободны.

До вечера мы так и не увидели короля. Лишь перед самым обедом он заглянул навестить королеву, как и делал каждый день. Он в присутствии всех фрейлин поцеловал ей руку и обмолвился, что в высшей степени доволен полученным известием. Я невольно посмотрела по сторонам: судя по всему, фрейлины, находившиеся в это время в комнате, были потрясены не меньше меня. После восьми лет бесплодного брака и мучительного ожидания эти двое наконец-то ухитрились зачать дитя, сделавшее их брак полноценным, а их трон – незыблемым, так почему же они ведут себя так, словно едва друг с другом знакомы?

Маргарита, впрочем, держалась по-королевски, не проявляя ни малейших признаков того, что ожидала от мужа большего восторга или хотя бы тепла. Она учтиво поклонилась Генриху, улыбнулась ему и произнесла:

– Я очень рада, что доставила вам удовольствие, и молю Бога, чтобы у нас родился сын. Ну а если нет, то прекрасная дочка, а сын будет следующим.

– Так или иначе, Господь, конечно же, благословит любое наше дитя, – ласково заметил король.

Он подал Маргарите руку и повел ее в обеденный зал, где заботливо усадил ее рядом с собой и принялся выбирать для нее самые лучшие куски мяса и самые мягкие ломти хлеба. А сидевший напротив них Эдмунд Бофор смотрел на них обоих и улыбался.

После обеда королева выразила желание пораньше уйти к себе, и весь двор поднялся, когда мы покидали обеденный зал. Но только Маргарита добралась до своих покоев, как тут же, оставив своих фрейлин и поманив меня за собой, прошла в спальню и закрыла за собой дверь.