– Нет, я никогда не заглядывала в их будущее, – с горечью ответила я. – И даже если мне что-то казалось, то я ничего им об этом не говорила. Я же позволила нашей дочери обвенчаться с Джоном, хотя, как ни старалась, ничего не смогла увидеть в их будущей совместной жизни. Ничего, только пустоту. Но это была хорошая партия, и я хотела, чтобы Элизабет удачно вышла замуж и была богата. Мне следовало бы предупредить ее, мне следовало и его предупредить. У меня порой бывают прозрения, а порой будто наступает полная слепота!

Муж взял меня за руку.

– Тут все дело в самом обычном везении или невезении, – сказал он. – Фортуна – богиня жестокая. Ты напишешь Элизабет? Я могу послать к ней надежного человека.

– Нет, я сама к ней поеду, – решила я. – Мне невыносима мысль, что она узнает о таком горе от чужого человека, а не от меня. Я поеду и сама ей все сообщу.

Сент-Олбанс я покинула на рассвете и поскакала напрямик, через поля. Один раз я переночевала в каком-то аббатстве, потом – в гостинице. Это было утомительное путешествие, а серые небеса и грязные дороги вполне соответствовали моему мрачному настроению. Я принадлежала к победоносной армии, мы выигрывали в этой кампании, но никогда прежде я не ощущала себя такой разбитой. Перед глазами у меня все время возникали те двое лордов, которые на коленях молили Маргариту о пощаде, и враждебное, злобное выражение ее лица. Я вспоминала, как ее сын, наш маленький принц, своим пронзительным мальчишеским дискантом велел обезглавить добрых, хороших людей. Я двигалась, точно слепая, едва различая, куда направляюсь, и чувствуя, что начинаю утрачивать веру.

Через двое суток я наконец добралась до Гроуби, но, когда уже въезжала в высокие ворота усадьбы Греев, больше всего мне захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Элизабет сама открыла мне дверь и, как только увидела меня, сразу догадалась, зачем я здесь.

– Он ранен? – воскликнула она, хотя явно уже все поняла. – Ты приехала, чтобы отвезти меня к нему?

– Нет, мне очень жаль, Элизабет…

– Значит, он не ранен?

– Он погиб.

Я боялась, что она упадет в обморок, но она выдержала удар. Она стояла очень прямо и казалась мне очень высокой.

– Значит, мы опять проиграли сражение? – осведомилась она таким тоном, словно ей все равно, проиграли мы или выиграли.

Я бросила поводья подошедшему груму и распорядилась:

– Накормите и напоите мою лошадку, а потом хорошенько почистите ее скребницей. Мне уже послезавтра отправляться обратно. – Затем я снова повернулась к Элизабет: – Нет, дорогая, мы победили. Твой муж возглавил кавалерийскую атаку, которая и сломила ряды воинов Уорика. Джон вел себя очень храбро.