— Я хочу навсегда удержать эту хорошенькую ручку, — продолжал он, — а вместе с ней и милую девушку. Рустем отвезет тебя домой. Твои заколдованные пальчики будут прилежно ткать и вышивать; мы станем мужем и женой, чтобы никогда не разлучаться больше, и будем вести такую жизнь, в сравнении с которой все радости Эдема покажутся ничтожными.

При этом молодой человек снова взял руку землячки, но она отняла ее прочь и заметила с очевидным волнением:

— Нет, Рустем, я опасалась еще вчера, что мы договоримся именно до этого, однако мне нельзя быть твоей женой, хоть я так благодарна, так благодарна тебе!…

— Нельзя? — глухо спросил перс, и на его лбу надулись жилы. — Значит, ты меня дурачила? И что ты толкуешь о благодарности?…

Масдакит вскочил с места, но Мандана ухватилась за его руку и заставила снова сесть на скамью, заглядывая с нежной мольбой ему в глаза, которые только на самое короткое время могли загораться гневом.

— Какой же ты вспыльчивый! — сказала девушка. — Конечно, мне будет больно расстаться с тобой; разве ты не видишь, что я люблю тебя? Но все-таки не бывать нашей свадьбе… О если б мне было можно вернуться с тобой на родину, именно с тобой. А быть твоей женой!… Как это было бы прекрасно, как охотно работали бы для нас обоих мои руки, которые достаточно ловки и прилежны… однако…

— Однако? — повторил Рустем с таким свирепым выражением на раскрасневшемся лице, как будто он намеревался разгромить Мандану на месте.

— Ради тебя самого это не может и не должно случиться, потому что я не хочу платить неблагодарностью за твою доброту ко мне. Разве ты забыл, чем я была и что есть теперь? Ты вернешься на родину как человек свободный и с состоянием, ты имеешь право требовать себе ото всех почета и уважения, но люди не станут почитать тебя, если ты привезешь с собой такую жену, как я… Уже одно то, что я была рабой…

— Так вот в чем дело! — перебил молодой перс, и черты его прояснились. — Вот что пугает тебя, бедняжка. Но разве ты не знаешь, кто я? Кажется, ты слышала от меня недавно, что значит масдакит? Мы, последователи нашего учителя, Масдака, верим, что все люди созданы одинаково, и знаем, что было бы гораздо лучше сравнять между собой и господ, и рабов, но Всевышний пока терпит рабство на земле, хотя в скором будущем, пожалуй, все это переменится. Масдакиты же стремятся к тому, чтобы ускорить день всеобщего равенства. Вместе с ним наступит райская жизнь на земле, и все люди станут помогать друг другу, как братья. Тогда прекратятся войны и бедствия, потому что все прекрасное и полезное на свете сделается общим достоянием, и каждый будет давать другому от своего избытка с такой же охотой, с какой теперь наносит своему ближнему вред и притесняет его. Брака у нас, собственно, не существует, как у последователей другой веры. Если женщина понравится мужчине, он спрашивает ее: «Хочешь ты быть моей?» И она идет к нему в дом, если он ей не противен. Но каждый из них может оставить другого, когда охладеет к нему. Тем не менее мои родители, мой дед и бабка жили так дружно между собой весь век, как дай Бог каждым супругам из персов и даже христиан.