Как мог он оставить Мемфис во время общего бедствия? Кто будет заботиться об Иоанне с дочерью? С другой стороны, ему хотелось уехать подальше от Паулы и оказать услугу Гашиму. С какой радостью приложил бы Филипп все старания, чтобы спасти старику его сына!

Но, несмотря ни на что, он все-таки остался бы на своем посту, если б Горус Аполлон неожиданно не принялся упрашивать своего друга отправиться в Джидду. Старый ученый обещал взять на себя заботы о семье покойного Руфинуса. По словам жреца, помощник Филиппа мог заменить его у многих больных; остальным из них все равно предстоит умереть, так как против заразы не существовало верного средства. Кроме того, Филипп сам высказывал недавно, что он никогда не обретет вновь утраченного спокойствия вблизи Паулы. Теперь представляется удобный случай к отъезду и в то же время к настоящему подвигу человеколюбия.

После некоторых колебаний молодой врач уступил и через несколько часов отправился в дорогу, обуреваемый разноречивыми чувствами.

Горус Аполлон мало заботился о своих удобствах, но позволял себе одну роскошь: ходьба была для него затруднительна, а так как он любил подышать в сумерках свежим воздухом и нередко посещал обсерваторию по ночам, то всегда держал у себя самого лучшего породистого осла. Старик не жалел денег на покупку такого животного, лишь бы оно отличалось выносливостью, послушанием и было светлого цвета.

Отец и дед Горуса, жрецы Исиды, постоянно ездили на белых ослах, и он поддерживал семейную традицию.

В последние недели ученый выходил из дома очень редко по причине жары, и сегодня, по обыкновению, поджидал солнечного заката, чтобы навестить вдову Иоанну.

Задрапированный в белоснежное полотно, в новых сандалиях, чисто выбритый и, по обычаю предков, в красиво причесанном длинном парике, он сел на своего осла и поехал по улицам Мемфиса, прикрываясь зонтиком от жгучих лучей заходящего солнца. Невольник эфиоп бежал за ним следом.

Было еще светло, когда старик подъехал к дому Руфинуса.

Давно уже его старое сердце не билось так тревожно. «Это похоже на смотрины невесты», — насмешливо подумал он про себя. Действительно, ему предстояло заключить союз на весь остаток жизни! «Людям по крайней мере следовало бы утрачивать любопытство вместе с зубами и волосами», — продолжал Горус Аполлон свои размышления. Однако любопытство еще заявляло о себе, несмотря на преклонный возраст жреца, и он не мог не сознаться, что его интересовала встреча с девушкой, которую упрямый египтянин заочно ненавидел как патрицианку, дочь префекта и как невольную причину страданий своего возлюбленного Филиппа.