— Но ведь быстрая езда обойдется дорого, — заметил казначей, — а между тем не надо забывать, что Амру ездит всегда через горы и Беренику. Если мы соберем даже свои последние золотые, их не хватит на все расходы.

— Берегите свое золото для себя, оно вам здесь понадобится, — перебила Мария. — У меня есть жемчуг и драгоценности моей матери… однако…

— С такими вещами не расстаются, моя добрая девочка, — возразил Орион.

— Почему бы и нет? Что я стану с ними делать? Только драгоценности матери хранятся у госпожи Иоанны.

— И ты не смеешь потребовать их? — спросил юноша. Он обратился к казначею, и, когда тот высчитал стоимость поездки в Медину, сын мукаукаса снял с руки перстень, украшенный великолепным сапфиром, и отдал Марии с тем, чтобы вдова Руфинуса заложила его еврею Гамалиилу. Обрадованная Мария тщательно спрятала дорогую вещь, но когда за ней пришел тюремщик, она опечалилась и стала прощаться с дядей, как будто им угрожала вечная разлука. В коридоре, куда выходила комната Паулы, сторож остановился. По лестнице поднимались люди. Что, если к заключенным пришел для допроса черный векил? Эта мысль испугала девочку, но ее страх оказался напрасным. Два человека с лампами в руках освещали дорогу посетителю, в котором муж Эмау тотчас узнал пресвитера Иоанна, нового епископа Мемфиса, нередко приходившего в тюрьму утешать узников. Сегодня он пришел сюда в такой поздний час, чтобы увидеть осужденную на смерть мелхитку. Осанка и одежда маленькой Марии показывали, что девочка принадлежит к высшему слою общества. Узнав, кто она такая, прелат заметил вполголоса провожавшему его старику дьякону: «Какая неожиданная встреча!» Осведомившись, с кем пришла девочка в такой поздний час, Иоанн снова сказал потихоньку своему товарищу: «Внучка мукаукаса находится на попечении вдовы и дочери Руфинуса! Я давно слежу за этой греческой семьей. Они бывают в церкви всего раз или два в год. Тайные мелхиты заодно с дамаскинкой, и в такой среде вырастает внучка наместника Георгия! Плохо дело! Вениамин и тут обнаружил изумительную проницательность!»

Затем епископ спросил, еще более понизив голос:

— Не взять ли нам ее с собой немедленно?

Дьякон посоветовал ему не спешить, и тогда, подумав, Иоанн прибавил:

— Ты прав; нам нечего торопиться; хорошо, что мы по крайней мере узнали, где живет девочка.

Сторож отворил каморку Паулы. Прежде чем войти туда, епископ ласково обратился к ребенку и спросил: скучает ли Мария по своей матери.

— Очень часто! — ответила девочка.

Тогда прелат провел костлявой рукой по ее кудрям и со словами: