Когда все уселись возле елки, Уорд начал рассказывать про их с Эндрю проделки в молодые годы. Даже Мелисса и Сара многого не знали. Особенный восторг вызвала история о том, как Блейк стоял в одних трусах посреди вестибюля полицейского участка в Бромли, а на шее у него висела табличка:

«Я прилетел с Плутона. Не дотрагивайтесь до меня, я радиоактивен. Запрет не распространяется на красивых девушек». Наслушавшись этих историй, Филипп поведал об авантюрах, в которые его втянул Блейк, умолчав, однако, о Гельмуте и Луиджи.

— Он и тебе угрожал? — спросил его Уорд.

— Угрожал, и не раз. Он даже хотел приделать мне женскую грудь.

— А меня он заставил нарядиться девушкой и пойти на свадьбу к приятелю…

— Но ты проиграл пари! — попытался оправдаться Блейк.

— Можно подумать, что тебе обязательно нужен повод! — насмешливо произнес Манье. — Извращенец несчастный! — И немного погодя добавил:

— В первый же день он потоптал весь мой шнитт-лук. Приложив руку к груди, Уорд торжественно объявил:

— От имени Великобритании приношу вам свои самые искренние извинения. Обычно худшие экземпляры мы оставляем у себя на острове, но этому удалось улизнуть.

Появление первого угощения переменило разговор спасительным для Блейка образом. Воспользовавшись удобной минутой, он спросил Манье:

— Ты на меня не обижаешься?

— За что?

— За то, что скрывал, кто я на самом деле.

— На твоем месте я сделал бы то же самое. В любом случае мне плевать на твое прошлое и на то, чем ты там занимаешься. Ты можешь хоть рыбой на рынке торговать, если тебе это нравится, мне все равно. Для меня самое важное — что ты остаешься жить здесь.

— Это не от меня зависит.

— Так я тебе и поверил!

Разговор прервал голос, произнесший: «Папа!» Сколько лет Эндрю не слышал этого слова, обращенного к нему? Он повернулся к Саре.

— Да, милая?

— Мадам Бовилье предлагает нам остаться ночевать… Как ты на это смотришь?

Блейк взял руки дочери и поцеловал их.