Моя Перта меньше, чем большинство других канареек. У нее зеленоватая головка и желтая с зеленоватым отливом грудка, тогда как спинка у нее более насыщенного зеленого оттенка. Крылышки у нее пестренькие, потому что на них разные ряды перьев имеют различный окрас. Так же неоднородно окрашены бывают голуби, только у Перты преобладают оттенки зеленого. На внешней стороне крыльев у нее белые полоски, потому что два последних маховых пера на каждом крыле у нее белые. Перта вся какая-то кругленькая и летает маленькими рывочками, словно бабочка, только порхание у нее получается быстрее и грациознее. Над глазками у нее находятся две маленькие отметины, похожие на бровки. Клюв и лапки у нее не такие ярко окрашенные, как у Альфонсо, но и не такие бледно-розовые, как у Пташки.

Итак, я сплю на верхнем насесте вольера и посреди первого моего сна вижу другой сон. В нем я чувствую себя одиноким и усталым; до ужаса хочется спать — немудрено, что я заснул даже во сне, то есть как бы во второй раз. Проходит несколько ночей, прежде чем я начинаю догадываться, что о Перте я грежу в снах как бы второго порядка.

В этом втором сне я сижу один в большой клетке, смотрю вниз и вдруг замечаю кого-то у блюдечка с кормом. Я сразу же узнаю в ней самочку. Она то ли не знает, что я сижу на верхнем насесте, то ли просто не обращает на меня никакого внимания. Глядя на нее, я замираю и втайне радуюсь красоте ее движений. Причем я почему-то вижу ее вблизи, как будто в бинокль.