— Нет, Полидори. Безумие молчаливо и тайно. Вы не согласны? Кипение страстей — признак излишне чувствительной конституции, только и всего.

— Какова бы ни была причина бешенства его светлости, свидетелем его я быть не желаю. Потому и вернулся.

— Есть ли у вас жилье?

— Нет. — Он взглянул на меня едва ли не с вызовом.

— Где вы собираетесь остановиться?

— Я надеялся, Франкенштейн, что смогу остановиться у вас.

В тот момент мне в голову не пришло ни единой подходящей отговорки.

— Здесь?

— Вы разве не здесь живете? Я знаю, что у вас есть свободная комната.

Итак, тем же днем Полидори, решительный и находчивый, переехал на Джермин-стрит. В глубине дома была комнатка, которая, по его словам, подходила ему как нельзя лучше. Когда я сообщил новость Фреду, тот лишь закатил глаза.

— Ты ведь позаботишься о том, чтобы доктору было удобно?

— О да, сэр. Еще как позабочусь. Надеюсь, он ест отбивные.

Когда Полидори устроился, я сказал ему, что вынужден вернуться к работе. Он кивнул. Казалось, дальнейших разъяснений ему не требовалось. Итак, с началом сумерек я отправился в восточном направлении и приехал в Лаймхаус. Уезжая, я запер мастерскую на замки и засовы, а окна забрал решетками от любопытных взглядов. Потому все внутри осталось нетронутым. Я тотчас же принялся заряжать электрические колонны и с радостью увидел, что в них снова теплится жизнь. Не прошло и нескольких часов, как я готов был браться за опыты по управлению электрическим потоком. К примеру, я заметил, что, изменяя схему расположения металлических пластин и цепей, окружавших колонны, мне удается на мгновение добиться определенного отклонения потока. Я продолжал работать до поздней ночи, но далее дело не продвигалось. Мне необходима была сила бо́льшая, нежели та, что я покамест способен был вызвать. Кроме того, я предполагал, что мне следует открыть другой источник электрического притяжения, который заставил бы поток подчиниться. Все это мне еще предстояло.

В надежде развеять мысли в этот тихий предрассветный час, я решил пойти на Джермин-стрит пешком. Но тут поднялся сильный ветер. Я шел улицами, и каждый падающий лист, сдуваемый ветром наземь, казалось, отбрасывал тень. По кирпичной кладке скользила и моя собственная тень. Она склонилась вперед, спеша, будто существовала сама по себе. И тут подле меня снова оказался он. Он ничего не говорил, лишь шел рядом со мною, шаг в шаг. Наконец он произнес своим ясным, благозвучным голосом, который я успел так хорошо узнать:

— Я сдержал свое слово. Видите? Я всегда буду рядом с вами — ближе, чем вы способны себе представить.