Гончаров, зажатый между разъяренными головорезами с одной стороны и трупами с другой, готов был расплакаться. Он опустился бы на пол и молил Трофима о прощении, прекрасно понимая, что сейчас подойдет и его очередь. И не нужно даже спрашивать его, осознал ли он то, что сделал – он осознал и еще как осознал, понял, каким был высокомерным и самоуверенным дураком. Сейчас ему необходимо было во что бы то ни стало сохранить свою жизнь.

– Так, убрали того, кто владел. Пришло время тех, кто управлял, – сказал Трофим и хитро посмотрел на управляющего таким пронзительным взглядом, что того бросило в дрожь. – Повторяю! Где товар и где деньги, чмо ты разноцветное?!

…Вершинин всерьез загорелся идеей переманить Никиту Зотова на свою сторону, открыть глаза зазевавшемуся мальчику на все происходящее вокруг, только поманив его неким «серьезным разговором». Но 17-летний сирота оказался не из робкого десятка и огорошил Лешку в ответ:

– Значит, знаешь Диму?! – спокойно начал Зотов.

Глаза Вершинина округлились пуще обычного.

– Ты тоже его знаешь?

– Сегодня ты мне напомнил о нем, – произнес Зотов. – В детдоме вместе были – фамилия у него только другая была, Астафьев. Странно, конечно… Дима Тихомиров… да еще и твой друг. Он, кажется, всегда был тихим и закрытым, весьма и весьма избирательным парнишкой. Потому мне и непонятно, как он вдруг оказался твоим лучшим другом, за которого такой козел и эгоист, как ты, решился в лоскуты разорвать главаря такой огромной преступной сети, как наша.

Все издевки в свой адрес Леха пропустил мимо ушей.

– Люди, Никита, меняются, и он тоже изменился… в лучшую сторону. Он изменил и мою жизнь, заставив многое осмыслить, на многое взглянуть с другой стороны… а теперь я его потерял… из-за Трофима, – злобно проговорил Алексей.

– Напрашиваешься на мое сожаление? Не дождешься, – отрезал Зотов, хотя так не думал.

– Нет, – ответил Вершинин, – я думаю, что ты уже сожалеешь… Знаешь, Дима вселил в меня надежду, что я не такой уж никчемный и конченый человек, хотя при всей безвыходности моего положения еще тогда, задолго до сегодняшнего дня, я понял его слова только сейчас. Раньше мне было тупо по барабану. Тихомиров видел во мне все недостатки, а я не замечал их, считал все глупостью и забавами – они-то меня и довели… Митя всегда хотел вытащить меня, уберечь от клубов, пьянок, наркоты, но я не прислушался к нему, а теперь… ты и сам видишь, к чему все это привело. Какой же это был правильный, проницательный и неутомимый человек – надеюсь, он выкарабкается… Я буду верить, что он будет жить и радоваться этой жизни, потому что он всегда верил в меня, что бы ни происходило – мне больно смотреть, как он страдает, – Вершинин обратил внимание на то, как Никита его слушал, немного приуныв. – Он всегда говорил, что любой человек, даже если он сбился с пути, всегда имеет второй шанс, он может зажить с чистого листа, но решиться на это самостоятельно ужасно трудно. Главное – вовремя вытащить эту заблудшую душу… Понимаешь, о чем я?