Миша тревожился, не понимая, чего Вершинин хотел добиться этой болтовней: то ли унизить пытался, пристыдить, то ли спровоцировать. Миша терпел, ожидая подходящего момента – тогда-то надоедливый Леха заткнется навсегда…

– Бинго, Леха! Догадался! А дальше-то что?! Что тебе нужно от меня?

– Справедливости!

– Так вот она, – улыбнувшись, заявил Миша. – Была сегодня в клубе, и вершится сейчас… И тогда все было вполне закономерно, честно и справедливо.

– Ты смеешь считать свои непростительные пакости справедливыми? Скольких ты уничтожил, скольких покалечил, скольким жизнь сломал?! И это, по-твоему, справедливость?!

– Вполне, – беспристрастно ответил бывший бармен. – Слабаки и не сопротивлялись: сами сделали свой выбор, соблазнились, а я лишь воспользовался моментом.

Вершинину стало очевидно, что Миша никоем образом не собирается признавать вину, однако он заметно нервничал.

– Меня это заботит в последнюю очередь. Я выполнял свою работу: убирал слабых, – с важным видом сморозил Миша.

– Сам-то ты, небось, главный слабак среди своих «сильных», – спешно проговорил Вершинин.

– Что?

– Неважно, – открестился Алеша. – И без этого ты конченый человек, Мишаня! Кто-нибудь из так называемых «слабых» до тебя обязательно доберется, а там узнаем, кто сильный, а кто прикидывается.

На эту фразу Миша не среагировал, лишь сложил руки на груди и отвернулся в противоположную от водителя сторону, а Леха улыбнулся. Он немного помолчал, а позже продолжил наступление:

– Я тебе сейчас, Миша, расскажу одну интереснейшую историю…

И Леша рассказал ему один из эпизодов собственной жизни, непосредственно связанный с Мишаней…

«Жил-был в одном городишке весьма симпатичный паренек – назовем его господин А. Молод, горяч и ненасытен был этот господин. Времени зря не терял: хотел попробовать свою жизнь на вкус, все испытать, все повидать – какие его годы! Живи пока молодой! Все было в его жизни: и отличные внешние данные, и деньги, и выгодные знакомства, и шикарная машина, и друзья, и очаровательные спутницы… и целая гора различных вариантов, как все перечисленное сосредоточить, так сказать, в одно русло, чтобы все да сразу. Не хотел взрослеть господин А; правда, где-то он ошибался, причем по-взрослому.

А однажды пожалел он серьезно, стал по-другому на жизнь смотреть – избирательнее, смелее и мудрее стал, поняв, что был послан ему этот случай в поучение больше, чем в наказание. Свела его судьба случайно в многолюдном увеселительном заведении, где господин А был частым и дорогим гостем, с другим господином, назовем его N, который показался А весьма добрым, приятным, услужливым и абсолютно безвредным. Господа сразу понравились друг другу, выручали друг друга неоднократно, однако их все равно разделяла некая пропасть… Доверял и верил А приятному N, не зная, чем на самом деле тот занимается.