Женщина наморщила нос, как будто от Элсы дурно пахло, и отошла. Хлопнула в ладоши, сказала:

– Ну что, мамочки. Нам нужно запланировать лотерею по случаю окончания учебного года. Собрать деньги, чтобы открыть для грязных мигрантов отдельную школу.

Женщины стянулись к Марте, точно утята к маме-утке.

Элса поступила так, как она всегда поступала, когда сталкивалась с насмешками и презрением. Чувствуя себя проигравшей, она вышла на опустевший школьный двор.

Она почти дошла до шеста с флагом, но вдруг остановилась.

Нет.

Она больше не желает так себя вести. Не такой матерью она хотела быть. Эти женщины посмотрели на нее и осудили ее, возомнили, будто знают, что она такое. Определили ее в отребье.

Но она не отребье. И дети ее точно не отребье.

У тебя получится.

Правда?

Да они обнаглели, Элса. Вот что сказала бы Роуз. Не уступай им, иначе с такими не справиться.

Будь смелой, сказал бы дедушка Уолт. Притворись смелой, если надо.

Сжав ремешок сумочки, она вернулась в школу. У двери библиотеки остановилась, но ненадолго, затем решительно открыла дверь.

Женщины (вот же вылитые гусыни, подумала Элса) повернулись к ней. Разинули рты.