Марта постаралась взять контроль над ситуацией.

– Мы же вроде сказали вам…

– Я слышала, – ответила Элса. Внутри ее так и трясло. Голос дрожал. – А теперь вы выслушайте меня. Мои дети ходят в эту школу. Я буду участвовать в собрании. И точка.

Она села с краю, у двери, свела колени и поставила на них сумку.

Марта сверлила ее взглядом, поджав губы.

Элса не двигалась.

– Ладно. Вежливости и воспитанию насильно не научишь. Дамы. Садитесь.

Женщины расселись, стараясь держаться как можно дальше от Элсы.

Всю встречу – а она продолжалась больше двух часов – никто на нее не смотрел. Женщины старательно избегали ее, разговаривая между собой возмущенными голосами. Грязные мигранты… живут как свиньи… вши… не могут по-другому… нельзя позволять им думать, будто здесь их место…

Элса все поняла, но ей было плевать на этих высокомерных дамочек. Она почти развеселилась. Хоть раз в жизни она не позволила указать, где ее место.

– Собрание закончено, – объявила Марта.

Никто не двинулся с места. Женщины сидели, глядя на Марту.

Элса поняла.

Они не хотят идти мимо нее.

Они заразные, знаете.

Элса притворно чихнула. Женщины дружно дернулись.

Элса встала, шагнула к двери. Оглянулась на стол – там так и стояла почти нетронутая еда: маленькие сэндвичи с арахисовым маслом и пикулям на магазинном хлебе с обрезанными корочками, фаршированные яйца, фруктовый салат и тарелка с печеньем.

Почему бы и нет?