– Занятия в школе два дня назад закончились.

– Я знаю, Лореда.

– А ты знаешь, что я единственная тринадцатилетняя провожу весь день в лагере?

Элса догадывалась, куда Лореда клонит. Она ждала этого разговора. Боялась его.

– Семилетки работают в полях, мама.

– Это так, Лореда, но…

Лореда подступила к ней.

– Я не глухая, мама. И слышу, о чем люди говорят. Зима в Калифорнии тяжелая. Работы нет. Пособия мы до апреля не получим. Заработать можно только в поле. И этих денег нам должно хватить на четыре месяца.

– Я знаю.

– Завтра я пойду работать с тобой.

Элса хотела сказать – закричать: НЕТ!

Но Лореда права. Им нужно скопить денег на зиму.

– Хорошо, но только на это лето. Потом ты вернешься в школу. А пока Джин присмотрит за Энтом.

– Ты же понимаешь, что он тоже захочет работать, мама. Энт сильный.

Элса уже шла назад, делая вид, будто не слышала этих слов.

К июлю работа в полях закончилась, и до сбора хлопка ничего не предвиделось. Но все новые и новые мигранты приходили и приезжали каждый день в долину Сан-Хоакин. Все больше работников, все меньше работы. Местные жители изливали свое негодование в газетах – мол, их налоги идут на помощь чужакам, а школы и больницы, говорили они, не справляются с потоком понаехавших. Местные боялись, что скоро настанет их черед обанкротиться, что они не смогут вести привычный образ жизни, считали, что мигранты разносят болезни, и во всех преступлениях винили тоже их.

Элса созвала собрание Клуба путешественников и спросила детей, хотят они остаться в лагере у канавы или поехать за семьей Дьюи – и многими обитателями лагеря – на север в Центральную долину, поискать работу на сборе фруктов. Еще один сложный выбор, и каждому было понятно, как хрупко их существование. Потратить деньги или сэкономить?

В конце концов они последовали примеру большинства обитателей лагеря: упаковали вещи в коробки, сняли палатку и погрузили все в грузовик. И двинулись на север вслед за Дьюи, в округе Йоло разбили палатку еще в одном мигрантском лагере. Здесь предстояло собирать персики. Элса очень неохотно согласилась брать Энта с собой в поле, но выбора не было. Она мать-одиночка, а сын слишком маленький, и нельзя оставлять его одного на весь день. Заработка от сбора персиков хватило, чтобы прокормиться и прикрыть наготу. Но отложить ничего не удалось.

Когда персики сошли на нет, все снова снялись с места. До конца лета они вместе с ордой мигрантов передвигались от поля к полю, научились собирать самые разные фрукты и овощи, оставаясь незамеченными для добрых людей, владевших полями, – те хотели, чтобы их урожай собрали, но видеть людей, которые собирают урожай, вовсе не хотели, рассчитывая, что по завершении сезона сборщики просто исчезнут.