– Давно вы в Уэлти вернулись? – спросила Элса, когда ушла дочь.

– Около недели. Я собирался отправить вам весточку.

– О, я бы сказала, весточку вы мне отправили.

Элса смотрела на Джека, желая, чтобы все было по-другому, чтобы она была другой, чтобы в ней были страсть и смелость, как в ее дочери.

– Ей четырнадцать, Джек, она удрала из дома посреди ночи и больше мили шла в темноте. Вы понимаете, что с ней могло случиться?

– Знаете, о чем это говорит, Элса? Ей не все равно.

– И что это доказывает? Мы все знаем, что жизнь несправедлива, но ваши призывы ее не изменят. Из-за вас нас просто уволят, а может, еще что похуже случится. Наша жизнь висит на волоске, вы это понимаете?

– Понимаю. Но если вы не восстанете, они вас похоронят, каждый раз отнимая по центу. Ваша дочь мириться с этим не хочет.

– Ей четырнадцать, – повторила Элса.

– Четырнадцатилетняя девочка, которая весь день собирает хлопок. Я думаю, Энт тоже работает в этом году, потому что иначе вам их не прокормить.

– Вы меня осуждаете?

– Конечно, нет. Но ваша дочь достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения.

– И это говорит человек, у которого нет детей.

– Элса…

– Я принимаю решение за нее.

– Вам нужно научить ее защищаться, Элса. А не ложиться и притворяться мертвой.

– Ну, теперь вы меня определенно осуждаете. Если вы думали, что я смелая, вы ошиблись.

– Нет, я не ошибся, Элса. Но, по-моему, вы сами в себя не верите, и это трагично.

– Держитесь подальше от Лореды, Джек. Я не позволю ей стать жертвой в войне, в которую вы играете.