— Выходит, он здесь, среди нас? А как же его хозяин? Старец?

— Он ушёл от него и служит другим, тем, кто хорошо платит ему за работу.

— Но ведь его могут убить.

— Он неуловим.

— Значит, исчезает, невидимый, как бесплотный дух? А как же врата Эдема? Или он не любит женщин?

— Он распознал обман, с помощью которого Горный Старец вербует людей. Понял — и ушёл от него. Но ты прав, его могут убить, если узнают, что он жив. Старцу донесли о его смерти. Узнав об обмане, он придёт в ярость. Убийца явится незамедлительно. Исполнить приговор — вопрос нескольких дней. Повторяю, узнать его невозможно. Кинжал войдёт в сердце тогда, когда этого совсем не ждёшь. Скажем, от водоноса, жонглёра или друга.

— Даже от друга?

— Ассасин — хороший актёр. Его этому учат. Этого человека, как ядовитую змею, невозможно приручить, но если это удастся, — вернее друга, граф, тебе не найти. Он видит ночью, с закрытыми глазами улавливает движение руки. Ты останешься один в доме и не будешь знать, что он стоит рядом, готовый за тебя убить любого, будь то даже Папа или сам дьявол. Он — твои глаза, нос, уши, руки. Ты не успеешь ухватить рукоять своего меча, как твой враг уже будет убит. Вершина мастерства — попасть ножом в глаз. Всего одно движение кистью руки — и нет человека. Таких — по пальцам счесть среди тысячи. Один из них мой друг. Я обязан ему всем и жизнь отдам, если она понадобится ему. Умрёт и он с радостью, что спас меня от смерти. Это лучший из людей, каких я когда-либо знал, граф Тибо. Зовут его Аутар. Услышав это имя, остерегись: быть может, он пришёл за тобой.

— Чёрт возьми, хотел бы я, чтобы этот человек пришёл ко мне, а не за мной! — воскликнул Тибо. — Лучшего друга, судя по твоим словам, и желать нельзя.

— Вы говорите это уже во второй раз, граф Шампанский, — заметила королева. — Коли так, стало быть, Бог вас услышит.

В это время в молельню вошёл, не вошёл — влетел кардинал де Сент-Анж. За его спиной епископы, маршалы, придворные. В глазах тревога, на лицах застыл вопрос. Кардинал бросился к королеве, забыв о сане, схватил её за руки.

— Ваше величество, до нас дошла весть!.. — Он был бледен, руки дрожали, дёргалась левая бровь. — Господи, что же это делается у нас во дворце! Среди белого дня такое богомерзкое злодеяние! Я видел их, всех пятерых, один без головы. Кто они? Как посмели? Чья вражеская рука действовала на этот раз?

— Думаю, та же, что готовила предательский удар в спину французскому королевству в Шиноне, Беллеме, Монлери и Дрё.

— Я немедленно напишу Папе. Все будут преданы проклятию! Зло должно быть наказано, ибо является величайшим грехом. Не бедность, не болезнь, не бесчестие, а только грех из всех зол есть действительное зло.