Впереди всех король с матерью. На Бланке ярко-лиловое платье-корсет с розовым шапероном[52], подбитым мехом куницы; седло — красного цвета. Из-под шаперона видна прикрывающая грудь рубашка, называемая ещё шемизеткой. Волосы собраны на затылке в узел. Платье длинное, закрывает ноги до пят — обуви не видно. В седле она сидит по-дамски — отведя обе ноги вправо. На левой руке, одетой в тёмно-жёлтую кожаную перчатку, — сокол в клобучке, её любимый, хорошо обученный. Рядом с ней положено быть сокольнику[53] с вабилом[54] в руке. Но Бланка давно обходится без него, хотя вабило всё ещё не выпускает из рук. Но это на всякий случай: сокол умён, любит свою хозяйку и всегда возвращается к ней без приманивания. Любит — одно из непременных условий, которым должен удовлетворять хороший охотник. Второе — очень любить птицу самому. И третье условие — охота должна быть для него подлинной страстью.

Справа от Бланки — Людовик верхом на чалой лошади. Он одет в белый с жёлтыми полосами сюрко[55], на голове красный капюшон, на ногах бордового цвета шоссы[56].

Слева и поодаль от королевы-матери сидит в седле, тоже по-дамски, Агнесса де Боже. На её кулаке ястреб-перепелятник — птица, в отличие от сокола, низкого полёта. Супруга Тибо одета в светло-зелёное блио, волосы заплетены в косы.

Следом за королевой восседают на нормандских жеребцах Тибо Шампанский и кардинал де Сент-Анж. У каждого на руке сокол. Рядом с лошадьми — всеми без исключения — бегут собаки.

Бок о бок с Тибо — Гуго де Лузиньян. Он перестал доверять мятежным принцам и перешёл на сторону короля, руководствуясь при этом, скорее, советами и примером Тибо. Не так чтобы прочная, всё же их обоих связывала дружба.

За этой группой следует двор, по большей части дамы: Изабелла Ангулемская, графиня Неверская Матильда де Куртене, её сестра графиня Намюра Маргарита де Куртене, Елизавета Амьенская, Бланка Вандомская, Ирма де Сансер, Рутгельда де Суассон и другие. Мужчины: маркграф Намюра Генрих де Куртене, камерарий двора Жан де Немур, его шурин шталмейстер Рауль де Немур, маршал Аршамбо IX де Бурбон-Дампьер, граф Неверский (по праву жены) Ги IV де Форе, камергер Гуго де Клеман, капитан гвардии Пайен де Сейн. У половины из них на руках соколы, кречеты и ястребы.

Одеты придворные в основном более или менее одинаково — все в дорожные и охотничьи костюмы. Дамы стараются во всём, даже в длине платья, походить на вдовствующую королеву, но иные предпочли более яркие цвета и другие одежды — есть повод дать пищу болтунам и завистникам.

Но вот и болота. Тихо кругом. Кажется, будто и нет здесь, кроме всадников, собак и ловчих птиц, ни единого живого существа. Охотники, в основном молодые, в нетерпении: где же дичь? Отчего не взлетают с насиженных мест утки, цапли и куропатки? Но всему своё время. Зная об этом, Бланка сдёрнула клобучок с головы сокола и резко подняла кулак. Блеснули агатовые глаза птицы, и она, давно уже ожидая этого момента, хлопнув крыльями, взвилась в небеса. За ней другие. И тотчас, словно восприняв это как сигнал, луг ожил: в зарослях осоки и камыша слуги стали бить в барабаны. Вспугнутые пернатые обитатели болот взмыли в воздух, и тут на них сверху камнем бросились соколы. Пустили ястребов и кречетов. Те догоняли жертву невысоко от земли и падали с ней вниз — либо на луг, либо в воду. Всадники, крича и размахивая руками, мчались по лугу за своими птицами, стремясь не упустить их из виду. Собаки, подняв лай, устремлялись следом, а добычу тем временем, распластав крылья и гордо поглядывая вокруг, крепко держал в когтях победитель. Пёс подбегал, хватал зубами трофей и тащил всаднику, а хищник вновь взмывал в небеса за новой жертвой. Часто обе птицы камнем падали в воду. Тогда сокол, хлопая крыльями по воде, добивал своим сильным клювом селезня или утку, поднимался и кружил над этим местом до тех пор, пока дичь не оказывалась в зубах у собаки. Едва та поворачивала к берегу, как сокол снова торопился ввысь. Бывало нередко, что, не дожидаясь собаки, сокол хватал когтями убитую им птицу и тащил её к берегу, разумеется, если та оказывалась не слишком тяжёлой.