Таков был план дяди короля.

Но он просчитался, и Моклерк сыпал проклятиями, обвиняя союзника, который в упоении значимостью собственной персоны решил, не дожидаясь компаньона, один справиться с Тибо. Что же вышло из этого предприятия? Ничего, кроме того, что Филипп сидит у себя в Булони и не смеет высунуть носа. Ферран загнал его туда и теперь стережёт, обложив его графство со всех сторон, точно волка флажками. С Ферраном заодно и его сосед, граф Артуа.

Будь всё проклято! С досады Моклерк швырял по комнате стулья и бил своих охотничьих собак, стерегущих его покой. Ему уже донесли обо всём, что произошло на севере Шампани; он клял на чём свет стоит дядю юного короля и фламандского правителя, но ещё больше ненавидел Бланку Кастильскую «вместе с её любовью», как отмечает летописец. Но Генрих прислал в помощь войско под началом своего брата, и надо было что-то делать, не отсылать же его обратно. Подумав над этим, Моклерк наскоро сколотил разношёрстную рать и отправил её на грабёж Нормандии.

А Ричарда уже ждала его мать в одном из покоев беллемского[64] замка. Встретившись, они расцеловались. Изабелла села в кресло почти боком к ярко пылавшему очагу, протянула руки к огню: стояла зима, январь лютовал. Сын устроился в таком же кресле напротив. Выслушав его, она выразила недовольство в связи с тем, что его людей явно недостаточно для противостояния королевской власти. Брат Генриха III, отличавшийся кипучей энергией, нередко несовместимой со здравым смыслом, беспечно махнул рукой:

— Подумаешь, баба! Да ведь она одна. Старые советники её свёкра почти все уже отдали Богу душу. Что она сможет сделать без них? Братец придёт с подмогой, тем временем мы с герцогом Пьером очистим для него место. Ему останется только подойти к Парижу и взять его.

— С кем ты собрался завоёвывать королевский домен? — возразила мать. — Кто из баронов решился помочь тебе? Знать Нормандии и вовсе не хочет тебя признавать.

— Анжу, Мен и Нормандия — английские территории.

— Это было давно. Филиппа Августа тогда ещё не было на свете.

— Мы отберём у французов наши земли! Мы пройдём по ним огнём и мечом и вернём Англии то, что отобрал у неё король Филипп.

— Если до этого вам не свернут шею.

— Кто? Испанка? Её любовник сейчас зализывает раны, а Ферран Фландрский не очень-то поспешит ей на помощь. С кем он станет торговать, а ведь Англия всегда была его другом и поставщиком шерсти. Остаётся её сброд из простолюдинов. Вряд ли она рискнёт противопоставить своих лавочников моим рыцарям.

— У неё большое войско, в нём много рыцарей. А что у тебя? Никто не хочет воевать против короля, и твоя партизанская война ни к чему не приведёт. Лучше бы ты поберёг силы до прихода Генриха.