— Никогда! — прошипела Нан.
— Могу я спросить, почему это невозможно? — поинтересовалась Екатерина. — Мы оба свободны от брачных уз и хорошо подходим друг другу. Если кому-то и приходится оказывать снисхождение, так это мне, но любовь преодолела несоответствие в ранге. — Она снова улыбнулась, очень мило.
— Как вы смеете! — брызжа слюной, выпалила Нан; она уловила обидный намек.
— Как вы можете размышлять о браке между вами? — спросил Нэд, побелев от ярости.
— Это будет ад! — вставила его жена.
— Для меня это будет рай, и я не понимаю, какие вы можете иметь возражения, — сказала Екатерина. — Я думала, вы обрадуетесь, милорд, что ваш брат женится на королеве.
— Это не подходящий брак! — возразил тот.
— Почему же? — Екатерина перевела взгляд на герцогиню. — Или дело в том, что вам не хочется, чтобы ваш младший брат женился на той, кто рангом выше вас всех?
Взгляд Нан мог бы сразить Екатерину наповал, но герцогиня не успела ничего ответить — ее опередил Нэд:
— Из-за вас мой брат возгордится пуще прежнего.
Екатерина улыбнулась, подавляя в себе желание наброситься на него:
— Значит, я права. Корнем всего этого является зависть.
— Вовсе нет! Но я молюсь, чтобы этот брак не состоялся.
— И я тоже! — Нан наконец обрела дар речи.
— Молитесь о чем угодно, милорд. Но король — главный арбитр в этом королевстве, ему судить, что здесь уместно и достойно, и я буду полагаться на его Богом данное суждение. Можете пытаться повлиять на него, но он любит меня и любит своего дядю. Доброго дня вам обоим.
С этими словами Екатерина встала, развернулась и вышла.
Едва успев вернуться в Челси, она начеркала письмо Тому: