— Цезарь вступил в город, и ты будешь повешен…

Эрос выхватил меч и ударил его наотмашь по шее, — хлынула кровь, и человек грохнулся на пол.

— Умерла, умерла, — шептал Антоний. — А я… что же я живу, одинокий?..

Шатаясь, он подошел к Эросу и, обняв его, зарыдал.

— О, друг мой, — говорил он, — ты один у меня остался, один… В стране Кем, проклятой богами, жила она, царствуя… И она погубила меня и себя… О, друг Эрос! Окажи мне последнюю услугу — подставь меч свой, чтобы я мог…

Вольноотпущенник молча плакал.

— О, прошу тебя во имя дружбы и любви…

И, обнимая Эроса, Антоний целовал его, пачкая одежду кровью, капавшей с меча вольноотпущенника.

— Отвернись, царь, господин и друг! — дрогнувшим голосом вымолвил Эрос и, выхватив кинжал, вонзил его себе в сердце.

Антоний обернулся на шум упавшего тела.

— Благодарю тебя, друг и брат, за пример! — воскликнул он и, ударив себя мечом в живот, упал на ложе.

Он лежал, истекая кровью, тихо стеная и умоляя рабов прикончить его, но те разбегались, плача от жалости.

И он опять остался одиноким, даже более одиноким, чем был несколько часов назад, потому что тогда с ним был Эрос, а теперь и его не было: мертвый, вольноотпущенник лежал, разметавшись на ковре, и лицо его было спокойно, точно он заснул.

Антоний кричал, призывая к себе людей, но никто не шел. Крики его разносились по опустевшему дворцу.

Наконец в дверях появился писец Клеопатры и объявил, что она жива. Сбежались и рабы Антония.

— Перенесите меня к царице, — приказал Антоний, — там я и умру…

Его подняли и медленно понесли. Кровь лилась у него из живота, и каждый шаг рабов был обозначен кровавыми пятнами.

XXX

XXX

Страшась гнева Антония, предательница скрылась в гробницу, куда приказала перенести все сокровища Лагидов. С ней находились Ирас и Хармион.