У меня было больше возможностей погибнуть, чем выжить. У моих родителей почти не осталось друзей с молодых лет; всех убили на войне или в тюрьмах. Умирали своей смертью не многие. Своей жизнью жили и вовсе считаные. Находились и такие, кто утверждал, что весь генофонд вообще уничтожен далеко вглубь истории, а выжили одни только приспособленцы и трусы. Но теорию эту никто не хотел прилагать к себе. Каждый объясняет свою судьбу по-своему. Я верю, верую, что меня спас Бог. Видимо, был там, у Всевышнего, какой-то план, Промысел, и вдруг ему суждено осуществиться до конца…

Иллюстрации

Иллюстрации

Виталик Коротич с папой. «У моего отца, видного ученого-микробиолога, жизнь сложилась так, что его в разные годы арестовывали и допрашивали в разных ведомствах. Он мог сравнивать и как-то рассказал, что в гестапо его трясли русскоязычные следователи с явно энкавэдэшной выучкой»

Главный редактор «Огонька» Виталий Коротич в своем кабинете. Москва, 1988 г.

Заседание редколлегии «Огонька» во главе с Виталием Коротичем. Справа – офтальмолог Святослав Федоров и публицист Юрий Черниченко

За кулисами вечера «Огонька». Виталий Коротич, внучка Никиты Хрущева Юлия, за ней театральный режиссер Роберт Стуруа и Зиновий Гердт

С народным артистом СССР Георгием Жженовым

С Ильей Глазуновым на одесском кинофестивале «Золотой Дюк». 1987 г.

С Евгением Евтушенко. «Женя, смеясь говорил, что его интернациональные вкусы упокоились на четвертой жене: первая была татарка, вторая – еврейка, третья – англичанка, русская Маша из Петрозаводска стала самой надежной»

С Мирей Матье в мастерской Ильи Глазунова. «Я рассказал Мирей, что каждая из этих икон подобрана в виде грязной доски в разрушенных православных храмах»