Погода стоит славная, солнечная, но прохладная, ночи же совсем — не по-июльски — холодные, из-за чего плачут огурцы и помидоры на огороде, зато цветы цветут медленно и подробно, не истомленные жарой. А. А. дней на 5 уехала в Москву по делам, сегодня или завтра вернется. По этому случаю готовится настоящий обед — а так жила в основном черной смородиной и зеленым луком — это мне только на пользу. Вчера ходила в лес, проверить грибы — можете утешиться, их вовсе нет — очень мало лисичек и сыроег, и ни единого порядочного. Собрала баночку земляники, но и то каждой ягодке пришлось поклониться персонально. Вернулась без задних ног. Соседки наши приехали — Евгения Михайловна с внучкой — и Ира поживет до 17-го; потом верно приедет Инна. Ира сказала мне, что у Любимовского театра есть проект поставить какую-нибудь из цветаевских пьес. Надо будет осенью дать им прочесть рукопись драматургического сборника; говорят — это приличный театр. Но я уже вторглась в область «работы», пока отложим эту тему!

Счастливого Вам отдыха, милый Рыжик — хорошенько проветритесь, смотрите во все глаза на всё новое для Вас и красивое, и пусть всё будет хорошо!

Привет Монюшке, Костюшке, Розе и Андрюшке. Целую Вас.

Ваша А. Э.

Ваши примечания к сборнику «Мой Пушкин» — хороши.

6 30 июля 1967 г.[1148]

6

30 июля 1967 г.[1148]

Анька, привет! С приездом[1149], Рыжик! Надеюсь, что прекрасно Вам поездилось и отдохнулось, хоть и невероятно мало, судя по тому, с какой феноменальной быстротой промелькнул именно этот месяц, такой летний. Впрочем, для Вас он, вероятно, протек медленней: там, где новые впечатления, время идет на цыпочках. А тут оно летело по накатанной дорожке. Как всегда, сделать успела из рук вон мало, зато устать сумела порядочно; надеюсь, что у Вас — наоборот (в смысле последней части). Конечно, приезжайте 5-го в Тарусу: к тому времени Константин Болеславович с супругой[1150] отбудут и комнатка будет свободна, и мы, Бог даст, на месте, хоть и в обалделом состоянии. Поскольку Вы нас в ином виде и не видывали, Вас это не удивит. Увы, Верлена целиком добить мне не удалось: было много гостей, а также несколько хождений в оные, чего оказалось вполне достаточно, чтобы выбить меня из неглубокой моей рабочей колеи. Осталось одно стихотворение, ранее испорченное (моим же) переводом не в ключе, и одно (большое), к которому еще не прикасалась. Из остальных половина сделана как следует, а половина еще требует дотяжек и доделок. Поскольку речь идет и вообще-то о 280 строках в целом, Вы поймете, в каком темпе я стала работать (над переводами) вообще; на такое количество строк ухитряюсь угробливать целое лето! Пора, пора кончать эту лавочку.