– Эх, Владимир Николаевич, вот и все беды в мире из-за того, что не веруют люди больше ни в душу, ни в Господа Бога нашего.

– Когда-нибудь надо взрослеть.

– В смысле?

– В смысле, что люди уже дошли до такого уровня развития интеллекта, что уже всё, что написано в библии…

– Я вас понял, Владимир Николаевич, можете не продолжать. Но разве Библия не учила добру, взаимопониманию, любви?

– Любви, это в смысле «Не любите мира, ни того, что в мире», или «Кто любит отца или мать более, нежели меня, недостоин меня…»? Извините, Константин Станиславович, но это уже не любовь, а страх, страх перед богом, вся любовь в библии сводится к «Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи».

– Но, Владимир Николаевич…

– И это любовь отчая? Это не любовь доброго отца, а отношение господина к своему рабу.

– Господь Бог не требует поклонения, не требует, чтобы перед ним пресмыкались и восхваляли его.

– Да? А как же «…ангел Господень поразил его за то, что он не воздал славу Богу»? «Славу», и это называется «не требует восхваления»?

– Вы слишком прямо всё понимаете.

– Как писано, так и понимаю.

– Так нельзя. Это библицизм, это неправильно.

– Значит, правильно – это когда сначала искажаешь до безобразия, потом додумываешь половину своего, а потом преподносишь это едва ли не как откровение господне?

– Нет, конечно.

– Тогда я вас что-то перестаю понимать, Константин Станиславович, почему же тогда все вы, все теологи и священники, именно на такой позиции и стоите?

– Мы стоим не на такой позиции.

– На чём же тогда основано всё ваше мировоззрение, то есть, религия?

– Ну, в основе, конечно же, Библия.