– Ну это кого как.
– …и очевидно, что не потому, что ты отказываешься от самого себя и не потому, что ты тем самым проявил свою власть, а только потому, что ты пошёл против себя, проявил эгоизм. Разве не так?
– Да при чём здесь «Я»? Совесть относится к «Сверх-Я», и в этом случае совесть Меня мучает не потому, что Я иду против самого себя, а потому, что Я иду против своего «Сверх-Я», а оно на девяносто девять процентов есть олицетворение морали, и эгоизм или эта ваша любовь к людям здесь совершенно ни причём.
– Владимир Николаевич, совесть фундирована внутри, а не навязана, в этом вся суть.
– Хорошо, допустим. Значит, совесть призывает к любви к людям, и возникла она как сдерживающий фактор эгоистических стремлений, причём возникла изнутри, так?
– Совершено верно.
– Бог и человек как-то связаны?
– То есть?
– Призывая к людям, совесть хоть как-то «цепляет» бога?
– По этому вопросу обратитесь к Константину Станиславовичу; вот когда он придёт…
– Ваше мнение?
– На мой взгляд, конечно же, нет, ибо бога нет, а совесть ни прямо, ни косвенно не может призывать ни к чему.
– Хорошо. А теперь представьте, что вы верующий человек.
– И?
– Разве вас не будет мучить совесть, если вы долго не будете ходить в церковь или плохо скажете о боге?
– Тут… Как бы…
– Вот именно, что будет, хотя ни о каком призыве к людям тут, само собой, и речи не идёт; зато идёт речь о том, что принципы отношения к богу у верующего коренятся в его «Сверх-Я», в его идеале, который, и это очевидно, был ему
– Что-то тут…
– Но ведь совесть будет мучить?