— Это правда! — неожиданно сказал король.

Нунций и королева подавили невольное движение удивления, которое было бы совершенно неприлично в данном случае, и кардинал с удвоенной горячностью продолжал:

— Ваши министры, без которых вы не можете ступить шагу, злейшие из ваших врагов. Иные открыто держат сторону генуэзского флибустьера, другие — сторону пьемонтской лисицы. Освободитесь от них, явитесь настоящим королем! Возьмите в свои руки кормило правления, и неаполитанский народ покажет, что в нем еще не умерла старинная преданность католической вере и своим законным государям. Но для этого нужна прежде всего отмена теперешних богопротивных нововведений.

— Это правда! — повторил король еще более неожиданно. Но теперь эта неожиданность не застала до такой степени врасплох его посетителей.

— Сам Бог говорит вашими устами, государь, — воскликнули в один голос кардинал и королева и начали излагать Франческо свой план нового государственного переворота.

Неизвестно, проснулась ли на минуту искра энергии в душе молодого короля, или же он действовал под импульсом каких-нибудь мистических внутренних влияний, одному ему известных, но только на этот раз Франческо II почти без всякого сопротивления согласился взять на себя главную роль в приготовленной Марией-Терезией фантасмагории.

Далеко за полночь вышли кардинал и королева из кабинета Франческо. Оставшись одни, они обменялись многозначительными взглядами. Кардинал выразительно указал глазами вверх.

Однако, всем этим мудреным затеям суждено было погибнуть, так сказать, еще в утробе матери, не увидав божьего света.

Глава XVI. Гарибальдийцы в Неаполе

Глава XVI. Гарибальдийцы в Неаполе

На другой день утром Мария-Терезия снова отправилась к королю. Вчерашняя энергия и решимость Франческо II показались ей до такой степени странными, что она мало доверяла их прочности.

Но, несмотря на раннюю пору, король был не один. У него сидел высокий старик с окладистой бородой и большим орлиным носом. При виде бороды, считавшейся тогда в Неаполе признаком неблагонамеренности, чуть не принадлежности к карбонариям, Мария-Терезия сделала недовольную гримасу. Когда же она узнала, что этот старик никто иной, как сам Либорио Романо, то первой ее мыслью было выйти из кабинета, чтобы не осквернить себя близостью к этому богоотступнику и исчадию сатаны. Однако ж женское любопытство удержало ее. Зачем бы мог явиться сюда этот сорванец так рано?

Король очень скоро рассеял ее недоумения.

— Наш любезный министр оказал сегодня великую услугу отечеству, — сказал Франческо. — Он открыл заговор нескольких реакционеров, тем более преступный, что он прикрывался нашим именем!