— Я надеялся, что и другой внук Белы, Мартин, присоединится к нам. Но, как всем вам, я полагаю, известно, его сегодня убили.

Пять пар глаз впились в Эйдриана, тот покраснел и снова уставился в пол.

— Кроме того, среди нас находятся Хэмфри Биффен и его супруга леди Элен, мои с Белой давние друзья и коллеги. Здесь также и зять их, Саймон Хескет-Харви. Так уж случилось, что Саймон работает в одном с сэром Дэвидом учреждении.

— По крайней мере, работал до сегодняшних шести вечера, — пророкотал сэр Дэвид. — Я из вашей задницы посудную сушку сделаю, Хескет-Харви.

— Но, разумеется, Саймон и мистер Листер — не единственные, кто служит вам, не так ли, сэр Дэвид? Думаю, я не ошибусь, сказав, что присутствующий здесь юный мистер Хили в последние два года, это самое малое, также получает от вас стипендию.

Эйдриан закрыл глаза и попытался сосредоточиться на Моцарте.

— Однако по порядку. Два года назад Сабо, в ту пору еще благонравный венгерский ученый, прибыл в Зальцбург на конференцию. Здесь он спрятал документы, касающиеся его машины, «Мендакса». И нельзя сказать, чтобы он поторопился. Через полгода после его возвращения в Будапешт венгерские власти проведали о работе Сабо и потребовали показать им результаты. Ваше ведомство, Дэвид, также прослышало о «Мендаксе» и твердо постановило, что Британия должна во что бы то ни стало завладеть столь интригующим устройством — хотя бы ради того, чтобы произвести впечатление на ваших американских confreres.[158] Следует помнить, что мир тогда только-только узнал правду о бедном старом Энтони Бланте,[159] и я уверен, вашу Службу должно было охватить неодолимое желание заполучить столь замечательный трофей, дабы сложить оный к стопам тех, кто вас превосходит. Вы полагали, что если Сабо попытается как-то избавиться от «Мендакса», то я, самый давний его друг за пределами Венгрии, так или иначе окажусь причастным к этому.

— Что и произошло, давняя любовь моя.

— Верно, в прошлом году я получил от Сабо письмо. Он высказал пожелание, чтобы я забрал документы, спрятанные им в Зальцбурге. Попросил прибыть седьмого июля, в два часа дня, в дом Моцарта, где у диорамы, изображающей сцену ужина из «Дон Жуана», меня будет ждать связной. Не сомневаюсь, что вы, сэр Дэвид, это письмо перехватили. И правильно сделали, я не жалуюсь.

— Ах, как бы я дьявольски расстроился, если бы вы начали жаловаться.

— Изящно сформулировано. Итак, что же произошло дальше? На это свидание вместе со мной пришел Эйдриан, глаза и уши сэра Дэвида Пирси. В доме Моцарта я должен был встретиться с другом Сабо, Иштваном Молтаи, скрипачом, официально прибывшим в Зальцбург на фестиваль. Пока все прекрасно.