— Да как же я буду молчать, когда вы просто губите себя и всё тут! — воскликнула Нинатта, взмахнув своими грубыми крепкими руками. — Ведь уже весь дворец, последний поварёнок на кухне знает, что вы хотите свергнуть своего мужа. Разве так перевороты делаются? Дурость какая-то! Да наш хитрый Рибби уже давно всё пронюхал и предупредил, конечно, фараона. Он вас там всех поджидает, чтобы пересажать на колья.

— Ну и пусть, — махнула беззаботно рукой Арианна, — я не хочу старухой. И сделаю всё, чтобы мой сын Рамери стал фараоном.

— Да, какой из него фараон, из пьяницы-то этакого! — запричитала Нинатта.

— А ну замолчи! — уже всерьёз разъярилась Арианна. — Все ополчились на моего сыночка. Да, у него есть недостатки, но это не значит, что он должен уступать первенство выродкам Истнофрет[82]. Не будет этого, я всё сделаю, чтобы Рамери стал правителем страны высокомерных египтян. — В этот момент глаза царицы загорелись почти сумасшедшим огнём, как было всегда, когда речь заходила о её единственном ребёнке, которого она с трудом родила уже в зрелом возрасте.

Продолжая переругиваться на ходу по-хеттски и по-египетски, женщины вышли из покоев царицы и перешли в сопровождении многочисленных слуг и кучки воинов на половину царевича. Его они застали сидящим в кресле с бокалом вина в руке. Изнеженный облик юноши производил на всех, кроме его матери, отталкивающее впечатление.

— Ты и сейчас напился, дурак, и это в такую-то ночь! — не выдержала царица. — Или ты просто трусишь?

Арианна сбросила на пол с круглого столика, стоявшего перед царевичем, кувшин вина.

— Пара бокалов хорошего вина никогда не помешают, — проговорил Рамери надменно. Но когда он встал, то ноги явно его не слушались.

— Держите его под руки, — приказала слугам царица и, обратясь к воинам, велела: — За мной! — Широким мужским шагом она направилась к дворцу фараона. Кучка воинов неуверенно шагала следом.

А в это время Риб-адди докладывал фараону сведения, которые ему сообщил Хеви. Их подтверждали и другие агенты в окружении честолюбивой хеттки.

— Опять неугомонная Арианна собралась меня свергать! — рассмеялся Рамсес, выслушав своего главного визиря. — О, Амон, ей ведь уже пятьдесят шесть лет, а она никак не оставит своих сумасбродных планов о создании всемирной монархии, которая бы объединила Египет, хеттское царство и даже Вавилон.

— Не пятьдесят шесть, а только пятьдесят! — возмущённо воскликнула царица, врываясь в покои мужа.

Шерданы из охраны фараона отсекли сопровождение из хеттских воинов, пропустив только царевича, поддерживаемого слугами с двух сторон.